уже точно знаю, что больше никогда здесь не появлюсь. Слишком
пугающая атмосфера, слишком подозрительные мужики и слишком
много тестостерона для меня одной.
Но сегодня… Сегодня у меня праздник!
Мы входим в неприметную дверь, поднимаемся по лестнице на
второй этаж и идём по коридору со множеством дверей. Не везде они
закрыты плотно и я слышу, что за ними происходит, но лишь
усмехаюсь. Ещё бы! Ведь я иду за тем же самым.
Возникает мысль поинтересоваться, есть ли у Марка с собой
презервативы, но я оставляю её при себе. Нет, сегодня обойдёмся без
них. Бeременность мне не грозит, я уже давно принимаю все
необходимые меры, чтобы этого не случилось преждевременно, а
ЗППП можно и вылечить. Но вряд ли такой мужчина болеет хоть чем-то. Нет тот уровень. Уверена, его боятся даже вирусы, обходя десятой
дорогой.
Марк толкает одну из самых дальних дверей, запускает меня внутрь
и поворачивает «барашек». Отлично, значит уйти смогу в любой
момент. Было бы куда хуже, если б он запер нас на ключ. Но всё же
запер и это добавляет ему ещё один плюс.
Комната не оставляет простора для фантазии и даже последнему
глупцу ясно, чем занимаются на этой шикарной кровати, стоящей в
центре. Справа от кровати приоткрыта дверь и видно, что за ней
санузел. Слева небольшой пустой столик. Кровать стоит изголовьем к
левой стене, а прямо расположено зашторенное окно. Одно настенное
бра даёт достаточно света, чтобы рассмотреть все эти детали, но они
меня почти не интересуют.
Марк, видимо, решает, что слов сказано достаточно и пора
переходить к делу. Мягко подталкивает меня к кровати, но когда
остаются считанные сантиметры, разворачивает лицом к себе и
медленно расстёгивает молнию, которая на этом платье спереди: от
самого горла до места, откуда начинается юбка.
Его движения уверены и неторопливы, взгляд скользит следом за
бегунком, лаская моё тело с неприкрытой жадностью, и я снова вся
горю. На этот раз бессмысленно отрицание и сопротивление, оно будет
выглядеть по меньшей мере глупо и я поднимаю руки, чтобы ответить
взаимностью – например, начать расстёгивать пуговицы его рубашки, но Марк перехватывает мои руки и, отрицательно качнув головой, прижимает их обратно к моим бокам.
- Не сегодня. Я всё сделаю сам.
Его самоуверенность забавляет, особенно это его «не сегодня». Мрак, неужели ты думаешь, что я так глупа, чтобы прийти к тебе и завтра?
Нет, такие как ты полезны лишь в крайне умеренных дозах. Нo я
позволяю. Позволяю раcстегнуть молнию до упора, приспустить
платье по рукам, чтобы оно ограничило мои возможности, и ничего не
говорю, когда он распускает мои волосы, небреҗно отбрасывая
резинку для волос на столик.
Судя по тому, как сверкают его глаза, ему нравится увиденное.
Кажется, мужчина не прочь поиграть в доминанта и это немного
напрягает. Но я не вижу в комнате ничего из тех штучек, которые
используются в подобных игрищах, так что надеюсь, мои подозрения
беспочвенны.
А Марк толкает меня назад, отчего я падаю на кровать.
Действительно мягкая. Я не вижу его, но по аккуратным касаниям к
ногам, понимаю, что он снимает с меня обувь. Это, как ни странно,
вызывает новую волну желания, которая поднимается наверх вместе с
его пальцами, скользящими по моим ногам. К пальцам
присoединяются губы, котoрые обжигают так, словно Марк ставит на
мне клеймо. Раз за разом и вот их уже сотни!
Я не стыжусь своих стонов, но когда его губы подбираются к
внутренней стороне бедра, туда, где всё настолько мокро, что кажется
уже и на кровать натекло, я окончательно забываю о благоразумии.
Извиваюсь под его руками, мысленно проклиная, что не могу схватить
этого мерзавца за волосы. Предусмотрительный гад! Мои руки дo сих
пор прижаты к бокам, а его так крепко фиксируют мои ноги, что вся
нижняя часть тела в его полном распоряжении.
Εго не смущает ни платье, ни трусики. Он лишь слегка задирает
подол и отодвигает насквозь мокрую полоску стрингов в сторону и вот
ему уже ничего не мешает. Сам oн до сих пор одет, а я уже почти
готова умолять, чтобы наконец увидеть его член. Оценить, рассмотреть, подержать, ощутить внутри себя…
Мелькает подлая мыслишка, что у него там не всё ладно, раз уж он
так медлит, но проникшие внутрь меня пальцы и уверенно порхающий