— Серёжа, бабушка заболела… Мне придётся какое-то время пожить у неё…
— Зачем? — тупо спросил я.
— Как это — зачем? — удивилась она. — Бабуля очень плохо себя чувствует, я буду за ней ухаживать…
— А как же я? — снова спросил я.
— Ну, если хочешь, будем жить вместе у бабули… — нерешительно предложила Лиса. — Или просто приезжай к нам в гости…
Я выбрал второе. Как-то не хотелось жить с чужой больной старухой, а то, что Лисе в данной ситуации вполне могла потребоваться моя помощь, мне не пришло в голову. «Вдруг это её уловка, чтобы, наконец, от меня отделаться? — мелькнула мысль. — Уйти в открытую неудобно, вот и придумала больную бабушку…»
«Может, она, вообще, навострила лыжи к Владу? — стала точить мне мозг уже следующая мысль. — А что, он теперь успешный и наверняка по-прежнему её любит… Вдруг они мило общаются за моей спиной, а я ничего не знаю? Влад, конечно, обещал не встревать, но это запросто могут быть лишь его слова…»
Лиса переехала к бабушке, а я периодически туда наезжал, часто без предупреждения. И каждый раз ожидал, что столкнусь там с Владом. Но этого так и не случилось — Лиса работала и занималась Серафимой Игнатьевной, которая на глазах угасала. Эти визиты тяготили меня ещё и потому, что я не знал, как общаться с умирающим человеком — понимал, к чему всё идёт, но был вынужден делать весёлое выражение лица и разговаривать на посторонние темы. Видимо, актёр из меня получился никакой — сидел с натянутой улыбкой, а в глазах то и дело мелькал страх, который я не мог скрыть. Поэтому однажды, когда Лиса вышла из комнаты, Серафима Игнатьевна коснулась моей руки своей иссохшей ладонью и сказала:
— Серёжа, вижу, вам тяжело и неприятно… Ну ничего, скоро это закончится, и Василиса вернётся… Потерпите немного, мне недолго осталось…
— Что вы, ничего подобного, всё будет хорошо… — забормотал я, по-дурацки пытаясь поддержать, а сам с ужасом смотрел на её почти бесплотную ладонь и еле сдерживался, чтобы не отдёрнуть руку.
— Не будем обманывать друг друга… — с печалью посмотрела на меня Серафима Игнатьевна. — Вот о чём я хотела вас попросить…
— Говорите…
Я сразу успокоился и перестал суетиться.
— Василиса вас любит, Серёжа, очень любит… — тихо проговорила она. — Позаботьтесь о ней, когда меня не станет… У неё больше никого нет. Будьте ей опорой. Вот, собственно, и всё…
Я молча кивнул. Серафима Игнатьевна в знак одобрения чуть сжала мою руку и закрыла глаза — было видно, что она очень устала. Мне ничего не оставалось, как встать и потихоньку выйти из комнаты.
Это была наша последняя встреча с бабушкой Лисы. Через несколько дней она умерла. Следовало заняться похоронами, а я, как идиот, свалился с высокой температурой. С одной стороны, мне было стыдно, что не смогу помочь Лисе, а, с другой, радовался, что есть возможность под благовидным предлогом избежать всей этой траурной канители.
— Как же ты будешь одна? — изобразил я сочувствие, хотя, чего греха таить, был доволен, что Лиса, наконец, вернулась ко мне.
— Ничего, мне Влад поможет… — тихо проговорила она и заплакала — у неё теперь всё время глаза были на мокром месте.
— Влад?! — по своему обыкновению собрался было возмутиться я, но тут же прикусил язык.
А что на это скажешь? Возражать было бы верхом глупости. Оставалось только поблагодарить брата — он подставил плечо в трудную минуту и, как обычно, помог решить важную проблему. Опять сравнение оказалось не в мою пользу — я имел бледный вид, а Влад проявил себя с лучшей стороны. Сломленная горем Лиса как-то забыла о том, что всегда щадила моё самолюбие, и приняла его помощь. Они вдвоём всё организовали наилучшим образом и проводили старушку в последний путь, а я сидел в четырёх стенах и изнывал от ревности.
Глава 10
— Лис, ну ты что? — недовольно поморщился я.
Опять она смотрела в окно и плакала. Мне казалось, что два-три месяца — достаточный срок, чтобы свыкнуться с утратой, и ежедневные её слёзы — это перебор. Во всяком случае, бесконечный траур уже начал напрягать.
— Бабушку вспомнила… — прошептала она.
— Ну что — бабушка? — повысил голос я. — Умер старый человек — это нормально… Сколько раз тебе можно объяснять?
— Как ты не понимаешь, Серёжа, — с укоризной посмотрела на меня Лиса. — Бабуля была для меня всем… Родители погибли, и она меня вырастила…
— Ну и что? — скрестил руки на груди я. — Ей, конечно, спасибо, но её больше нет… Понимаешь, нет! А нам надо жить дальше.
— Мы и живём… — опять заплакала она. — Но без бабули… И мне очень одиноко…