— Который час, по-твоему?
Фэй думала, как ответить, рассматривая эти золотые швейцарские часы. Ей было известно, что они подарены Джеральду его отцом три десятка лет назад, когда сыну исполнился двадцать один год, и по-прежнему шли точно, хотя старого Харди уже давно нет в живых. Пожалуй, в том и состоит сила старинных вещей, что они сохраняют частицу и тех, кто создал их, и тех, кто ими владел. Или, может, ими дорожат потому, что они хранят печать времен, свидетелями которых были? Потому что их отполировали любящие руки людей многих поколений?
— Разве мы опоздали? — начала было Фэй, принимая невинный вид.
Джеральд не скрывал своего раздражения. Его не обмануть ни широко раскрытыми глазами, ни удивленным выражением. Он слишком хорошо знает Фэй.
— Тебе, черт возьми, это прекрасно известно! Вы должны были прибыть полчаса назад. Все другие к восьми тридцати уже разместились и начали торговать. Почему ты не приехала, как все остальные? Я, например, находился здесь уже в восемь двадцать. А где ты была?
Фэй отбросила личину оскорбленной невинности и перешла в наступление.
— Машина Тома с большим грузом не идет быстрее сорока миль в час, ты это должен знать! Она вообще могла бы остановиться, если ее гнать.
Том и Милдред принялись усердно распаковывать вещи, чтобы не оказаться втянутыми в схватку. Они не любили споров, им нравилась спокойная жизнь, и Фэй была солидарна со своими друзьями. Сама она тоже предпочла бы, чтобы все было тихо-мирно, но Джеральда тишина не устраивала.
— Надо было выезжать раньше! И что вы за люди! — разразился он упреками.
— Мы и выехали заранее, но на шоссе оказалось очень много машин.
— И это следовало предусмотреть!
Спорить с Джеральдом всегда трудно: он за словом в карман не лезет. Фэй смотрела на него вне себя от гнева, глаза ее горели.
— С тобою только попусту тратишь время! У меня много других дел, чтобы стоять тут и переругиваться.
Фэй отвернулась, но Джеральд вновь призвал ее к ответу:
— Где ты пропадала весь вчерашний вечер?
Она замерла, уставившись на мужчину.
— Что?!
— Не смотри на меня невинными глазами! Тебя ведь не было вечером дома. Я хотел напомнить о необходимости приехать сюда к полдевятому. Звонил допоздна, но слышал лишь бесконечные гудки.
Милдред и Том потихоньку устроились за одним из свободных прилавков и тут же отправились к своему мини-автобусу, чтобы принести последние коробки. Несомненно, они рассчитывали, что к моменту их возвращения в зал стычка между партнерами уже закончится. Наивные люди!
Повернувшись к Джеральду спиной, Фэй начала распаковывать вещи, осторожно расставляя их на прилавке. Она чувствовала на себе взгляд партнера, освобождая от оберточной бумаги пару старинных бронзовых подсвечников.
Не глядя на Джеральда, она небрежно бросила через плечо:
— Я была вчера в киноклубе. Смотрела Гарбо в «Даме с камелиями».
— На ночном сеансе? — подозрительно спросил Джеральд.
— На ночном? — переспросила она ошеломленно. — Конечно, нет, на вечернем.
Собственно, она не могла припомнить, когда вернулась домой. Однако, без сомнения, не так уж поздно.
Фэй начала заниматься фарфором и говорила, по-прежнему избегая взгляда собеседника.
— К двенадцати я уже была дома. На телефоне не написано, что ты звонил. А утром спешила. Едва успела проглотить кофе с тостом.
— Ты была одна? — Джеральд говорил так, будто перед ним неверная жена.
Фэй одарила его гневным взглядом:
— В постели?
Невероятно, чтобы Джеральд мог задать подобный вопрос! Краска бросилась Фэй в лицо.
— Нет, в кино! — прорычал он, как если бы зубами рвал материю.
— Да, так вот получилось: и там, и там одна! — отрезала Фэй.
В чем он ее подозревает? Что она с кем-то провела вечер? Что завела роман? Джеральда словно ослепила ревность, тогда как сам не уставал повторять: он-де не имеет притязаний на Фэй и не желает, чтобы она имела права на него. Почему бы ему не разобраться в собственных чувствах? Более противоречивой и непредсказуемой особы, чем Джеральд, она еще не встречала.
— Неужели-таки одна? — недоверчиво изогнулись его губы.
Его поведение вызывало у Фэй отвращение.
— Хочешь верь, хочешь не верь — дело твое! Мне все равно, — буркнула она. — Послушай, ты собираешься и дальше стоять сложа руки и наблюдать, как я работаю? Я не слишком тебя огорчу, если попрошу помочь мне?
С нахмуренной физиономией Джеральд извлек из коробки набор серебряных десертных ложек французской работы и разместил на видном месте. Даже будучи не в настроении, он непроизвольно с нежностью поглаживал их своими длинными пальцами. Джеральд любил изящные вещи. Любовь к прекрасному объединяла его с Фэй. По этой причине союз двух партнеров в фирме «Харди», обладающих безошибочным вкусом, до сих пор прекрасно выдерживал все испытания.
Джеральд унаследовал аукционную фирму от отца и работал в ней с того дня, когда получил диплом бакалавра искусств в университете, из которого вышла и Фэй за два года до него. Тогда она была помолвлена с Эмери и еще не решила, какое поле деятельности изберет для себя. Вплоть до свадьбы и рождения сына она трудилась в магазине своего отца. Затем, даже когда у нее на руках был маленький ребенок, Фэй ухитрялась помогать отцу в торговле антиквариатом. Это продолжалось до самой его смерти.
Потом началось сотрудничество с Джеральдом. Она давно была знакома с ним по аукционам, на которых часто бывала с отцом в поисках интересных вещей. В семье Джеральда как с отцовской, так и с материнской стороны все были жителями Мэйфорда уже несколько столетий подряд. Имена его предков можно прочитать на длинных рядах надгробий, покрытых мхом, на кладбище у средневекового храма в конце извилистой главной улицы, где покоились и многие поколения рода Фэй Стил.
Ни она, ни Джеральд не получили от предков ни власти, ни богатства. Что могли оставить после себя владельцы лавок и харчевен, рыночные торговцы и кучера дилижансов — простые труженики, тихо и мирно жившие в небольшом английском городке из века в век?
— Я только что встретил миссис Мортон, жену викария, — пробормотал Джеральд, выставляя на стойку вазу из богемского хрусталя. — Она сказала, что видела тебя вчера вечером, когда ты выходила из кино, с очень привлекательным, по ее словам, человеком намного моложе тебя!
Фэй зарделась, как маков цвет самого яркого оттенка. Так она и думала, что ее увидят в сопровождении Дениса Сильвера! Городок мал — всякий, кто живет здесь не один год, знает почти всех. Что бы ты ни сделала, все заметят. Местные жители отличаются любопытством и вечно судачат обо всем увиденном и услышанном. И не надейся удержать что-нибудь в секрете.
Как ни парадоксально, Фэй нравился такой порядок вещей при всех его отрицательных сторонах. Здесь ни у кого нет шанса оказаться заброшенным или существовать в полной изоляции. Каждый — часть общины, хочет он того или нет, и жизнь любого — как раскрытая книга. Это может сулить и неприятности, однако человек чувствует себя уверенно: он знает, что не одинок.
— Может быть, мы и вышли вместе, но я не ходила с ним в киноклуб! — возмутилась Фэй.
Внезапно ее сердце начало работать с натугой, будто механизм часов, у которых перекрутили заводную пружину.
Неужели Джеральд ревнует? При этой мысли у нее пересохло во рту. Ревность означает, что она ему небезразлична, и он по-настоящему дорожит ею. Или это не так? Может быть, ему просто неприятно, что Фэй проявила интерес к кому-то еще. Но он сам говорил, что ей не стоит надеяться на будущее с ним. Однако мужчины способны играть роль собаки на сене.
— А, поня-я-ятно, — с сарказмом протянул Джеральд. — Ты его подцепила в кино, верно?
— Подцепила? — опять переспросила Фэй, сильно покраснев. — Ничего подобного!
Джеральд смотрел на нее, скривив губы. В глазах и в голосе сквозило презрение.
— Что, черт возьми, с тобой происходит? Женщина твоего возраста глупо рискует, вступая в разговоры с незнакомым мужчиной, тем более, если тот намного моложе? По мнению миссис Мортон, ему нет даже сорока!