Д–р Цви Марк полагает, что ученики окружили тайной труды р. Нахмана не потому, что он был еретиком–саббатианцем, а лишь потому, что отрицая мессианскую ересь он слишком приблизился к идеям саббатианцев В тяжелые времена, которые в брацлавском хасидизме называются временами мучений, ученики р. Нахмана и пытались скрыть от посторонних мистические стороны его учения, да и его личности, чтоб не умножить вред да и защитить свои собственные семьи от преследований со стороны несогласных с ними евреев. Брацлавер сам вызывал на себя огонь своим нонконформизмом, нежеланием считаться с признанными авторитетами. Он вызывал раздражение искренней верой в свое высокое призвание. Р. Нахман заявлял, что признает всего лишь пять истииных мистических откровений «Моисея, мудреца II века Шимона Бар–Йохая, которому традиция приписывает создание основополагающего труда кабалы книги «Зохар», жившего в XVI веке великого каббалиста Ари из Цфата, своего деда Баал Шемтова. Себя р. Нахман рассматривал как наследника стража и продолжателя их дела, которому явлено последнее откровение в последнем поколении.
После смерти цадика, его последователей травили из–за их приверженности памяти своего цадика, необычными для еврейства того времени церемониями, как паломничество на могилу. Они даже не избрали себе нового рэбе, так и оставаясь «хасидами мертвого», как дразнили их противники. Лишь в последнее время появилось несколько раввинов, претендующих на духовную преемственность, да и брацлавский хасидизм вырос из маленькой сплоченной группы. Теперь и хасиды других направлений, не–хасиды, сефарды и даже поселенцы на контролируемых Израилем территориях и люди пришедшие в лоно религии в зрелом возрасте (т.н. баалетшувэс – вернувшиеся к ответу) считают себя брацлавскими хасидами и находят в трудах и обрядах Нахмана и его последователей источник религиозного вдохновения. Тысячные толпы паломников, среди которых встречаются известные люди, политики и звезды эстрады, приезжают ежегодно в еврейский новый год в Умань поклониться могиле цадика. Как в любом деле, среди брацлавских хасидов есть конкуренция, а то вражда. Некоторые раввины претендуют на лидерство в этом растущем движении, новые люди бросают вызов потомственной элите. Такая ситуация способствует появлению на свет произведений, считавшихся ранее тайными и заветными, например «Рассказа о хлебе». Рассказ повествует о том, как рэбе проглотил буквы Торы и все увидели, как из его рта выходят Десять заповедей. Среди хасидов появилась уверенность, что раз весь мир начинает признавать величие их цадика, то нет необходимости больше скрывать его чудеса.
Д–р Марк не согласен и с коллегами по цеху, находившими у р. Нахмана еретические элементы. «После Гершома Шолемa, – говорит он, – всякий раз, когда наталкиваются на загадку, то объясняют ее саббатианством».
С помощью другого известного исследователя хасидизма д–ра Давида Асафа и друзей из брацлавских хасидов Марк в конце–концов раздобыл экземляр рукописи «Свитка тайн» и провел кропотливую расшифровку. Ему удалось расшифровать большую часть текста. Марк признает, что в свитке могут содержаться подтексты скрытые смыслы, которые он не смог определить, однако считает, что в основном получилась более–менее полная картина. Марк говорит, что те, кто ожидают гневного мессию–мстителя, уничтожающего гоев или седобородого мессию–раввина, устанавливающего общество, согласно строгим канонам еврейской галахи будут разочарованы.
В той поездке на телеге Рэбе Нахман провидел мессию, который удивит и потрясет мир своей мудростью и своим появлением. Он начнет свою миссию младенцем и все поймут, что это мессия. Нахман предсказывает мессию, который взойдет на почетный трон еще подростком и завоюет мир без единого выстрела, без кровопролития. Его война будет против обманутых ожиданий атеизма, затопивших мир. Рэбе Нахман не предсказал ни апокалипсиса, ни страшного суда, ни уничтожения толп злодеев. Сила мессии в умении врачевать болезни, создавать новые лекарства и соединять вещества. Мессия будет необыкновенно музыкально одаренным. Мессия принесет спасение и возрождение не только евреям, но и всем народам мира. Марк надеется, что публикация свитка сможет положительно повлиять на экстремистские религиозные еврейские группы, , как например «молодежь с холмов», проводящая акции против израильской армии и полиции, с целью не допустить эвакуации поселений. Среди них образ р. Нахмана из Брацлава пользуется огромной любовью.
Флир, привезший рукопись из России согласен, что расшифровка Марка соответствует тому, что он слышал от р. Липеля. Он не уверен в другом. Возможно, рукопись, которую он 30 лет тайком вывез из Советского Союза содержит полную версию «Свитка тайн». «Возможно, было еще, – говорит Флир, – Еще много». Рэб Мойше Биненшток, учившийся у одного из старейшин общины брацлавских хасидов р. Леви Ицхока Бендера утверждает, что предсказание точной даты прихода мессии когда–то было частью «Свитка тайн», несмотря на заверения учеников Носона и Нафтуле. Бендер учился когда–то у р. Аврома Хазана и слышал от него об этом. Биненшток помнит, как хасиды умоляли Бендера, скончавшегося в возрасте 92 лет в 1982 году раскрыть им дату прихода мессии. Однако старец заупрямился, говоря, что не знает ничего. По видимому, эту тайну Хазан унес в могилу. Биненшток также не согласен в том, что Штернгерц знал секрет кода. Выясняется и много других противоречий, следующих из традиционной конкуренции последователей двух ведущих раввинов брацлавского хасидизма ХХ века – Аврома Хазана и Аврома Штернгерца.
Разумеется, когда рукопись будет опубликована, то она лишь откроет простор для разных интерпретаций, догадок и толкований и выяснения исторического, литературного и текстологического контекста. Например, неясно, какое врачевание имеется в виду – физическое или духовное; каким именно даром обладает мессия – соединять буквы или молекулы. Даже если бы все сокращения в шифре и были раскрыты, все равно остается много неясного в толковании скрытого подтекста, да и в самом методе толкования, применявшемся р. Нахманом. Ведь труды р. Нахмана отличаются удивительным полетом мысли, являются своеобразной «мифологической биографией», сочетающей мистические откровения и еврейскую ученость во всей ее парадоксальной цельности с сокровенными личностными ассоциациями. «Слова поучений р. Нахмана полны аллюзий на реальность, не поддающихся ясному выражению… смятение чувств индивидуума и мистические тайны теологии так тесно переплетаются, – Пишет А–И. Грин, – что пытаться разделить их бесполезно… Тот, кто относится к теологии без учета личности исследователя, кто игнорирует присутствие человеческой личности со всей ее неразберихой и смятением мог бы многому поучиться у р. Нахмана из Брацлава».
В среде критиков публикации встает и другой вопрос – может быть появление неполного и не до конца расшифрованного варианта тоже одна из уловок, призванных скрыть сокровенный текст от нескромных очей света.