Я также благодарен за то, что она только что отвлекла меня, хотя это и было ненадолго. Потому что уже снова смотрю на телефон и размышляю, что сделает меня большим мудаком — заставить Хейден думать, что мне все равно, или дать ей понять, что на самом деле мне не все равно?
Ни один из вариантов не кажется правильным ответом, но ведь нет никакой золотой середины, не так ли?
Мой телефон звенит — еще одно сообщение. И словно прочитав мои чертовы мысли, на экране появляется имя Хейден.
Мысленно взмахнув кулаком, я улыбаюсь и провожу пальцем по тексту.
Хейден: В «Коул Стоп» (прим. местный магазин) есть масло, верно? И мука тоже? *скрестим пальцы* (им. в в. смайл)
Я смеюсь.
Джесси: Стрессовая выпечка?
Я помню, она рассказывала мне об этой маленькой причуде.
Хейден: Просто пирог. Или три. Отсюда и причина, по которой у меня закончилось масло.
О, Боже.
Джесси: Не хочу тебя расстраивать, но это не имеет значение, есть ли оно у них, ведь «Коул Стоп» только что закрылся.
Хейден: Что? Сейчас только 10 вечера.
Джесси: Жизнь в маленьком городке, городская девушка. Мы закрываемся рано, даже в субботу вечером.
Хейден: Тьфу. — пишет она. Я уже порезала яблоки и посыпала их корицей и сахаром.
Я провожу рукой по шее, делаю глоток пива и набираю следующее сообщение, прежде чем успеваю подумать дважды.
Джесси: Приезжай. У меня есть и то, и другое.
Сразу же появляются три точки… и затем исчезают. Проходит целых пять минут, прежде чем они снова загораются и появляется сообщение.
Хейден: Я не хочу вас беспокоить.
Джесси: Никакого беспокойства.
Увидеть ее снова и одновременно помочь ей? Это беспроигрышный вариант.
Джесси: У тебя есть адрес, да?
Хейден: Да…
Я практически слышу колебания в этом единственном слове, но мое сердце уже настроено на то, чтобы увидеть ее.
Джесси: Просто введи его в свой телефон и будешь здесь менее чем через 7 минут. Я включу свет на крыльце.
На экране снова пляшут точки, за ними следует быстрое:
Хейден: Хорошо. Увидимся через несколько минут.
Черт возьми, да.
Я допиваю остатки пива, а затем совершаю быструю пробежку по дому, чтобы убедиться, что не оставил никаких кофейных кружек или нижнего белья. В эти дни я здесь только и делаю, что сплю, не считая выходных, когда Джетт дома, так что, слава Богу, здесь довольно чисто. Но я ждал три чертовых года, чтобы Хейден, наконец, увидела то, что я создал, и будь я проклят, если пара грязного белья испортит это первое впечатление.
Наверное, бессмысленно заботится, что она думает, но в этом-то и дело с Хейден. Мне должно быть наплевать на многое, что касается ее, но мне не наплевать. На многое. И я хочу, чтобы ей понравился дом, который построил для нашего сына. Нет, вернее так, я хочу, чтобы ей он понравился.
Более того, хочу, чтобы она сказала мне, что я молодец. Может быть, сказала, что гордится мной, потому что, знает та об этом или нет, я делаю половину того дерьма, которое делаю с мыслями о ней. Возможно, Хейден выбрала кого-то другого, но я пытаюсь быть тем человеком, которым обещал ей быть в письме, которое оставил для нее.
Письмо, о котором мы никогда не говорили.
Я возвращаюсь на кухню как раз в тот момент, когда в конце подъездной дорожки вспыхивают огни, и ее машина останавливается перед гаражом. Я наблюдаю от входной двери, пока она не выходит, а затем выхожу на крыльцо, чтобы поприветствовать ее.
— Ты нашла нас, — замечаю я, стараясь говорить легко и непринужденно, хотя мое сердце бьется со скоростью мили в минуту. Ее волосы собраны на макушке, свободные пряди вьются вокруг лица, на котором совершенно нет макияжа. Чертовски красивая.
— Я не знала, что ты живешь так близко к хижине, — отвечает она, ее глаза смотрят повсюду сразу, а восхищенное выражение лица, именно то, на что я надеялся.
— Вау. Это тот самый «маленький» домик, который ты построил?
Я усмехаюсь, зная, что свет на крыльце и фонари на гараже даже не показывают всего.