— Ох, я все время забываю об этих ваших удобствах.
— Сахар?
— Может быть, половину ложечки, спасибо, — сказал он. — Тебе помочь?
— Побудь на солнышке, Майк.
Он смотрел, как она идет к беседке. Слегка тяжеловата в бедрах. Чуть-чуть мягковаты руки и плечи. В остальном — тело молодой девушки.
Какое-то время назад Майк получил письмо с приглашением от Троя.
«Мэри и я хотим, чтобы ты к нам приехал, Майк. У нас есть дом на берегу с множеством комнат. Мы построили его три года назад. Ты сможешь жить здесь столько, сколько захочешь».
Майк приготовился увидеть более молодую «вторую жену» Троя — так всегда бывает. Но его встретила грациозная женщина, которая была, по всей видимости, того же возраста, что и Трой, или чуть старше, с резкими чертами лица — орлиный нос, плоские щеки, широкий рот, темные глаза, цепко смотревшие на вас, седые прядки в кудрявых черных волосах. В ней чувствовались особая сдержанность и достоинство, и после первых десяти минут общения Майк не мог себе представить, чтобы она совершила какой-нибудь грубый или недобрый поступок. Он поймал себя на мысли, что Трой получил больше, чем заслуживал.
Она вернулась из беседки с крохотным подносом, отделанным в мексиканском стиле, на котором стояли толстые белые бокалы с дымящимся кофе, потрепанная оловянная миска, полная печенья «трисквит», и большие мягкие бумажные салфетки, придавленные пачкой ее сигарет и зажигалкой. Мэри расчесала волосы, накрасила губы и надела солнечные очки в красной оправе.
Она сказала, ставя поднос на песок перед полотенцем и усаживаясь рядом с ним:
— Я решила рискнуть — может, ты захочешь разделить со мной один из моих грешков. В кофе есть буквально капелька ирландского виски, Майк.
Он усмехнулся:
— Попробую заставить себя.
— Что ты думаешь о вечеринке?
— Предполагалось, что я должен начать этот разговор первым и поблагодарить. Спасибо. У меня перемешались все имена и лица. Мне нужно заняться сортировкой.
— Народу было слишком много.
— Нет, Мэри. Я люблю большие вечеринки. Знаешь, на большой вечеринке всегда есть возможность побыть одному. Можно больше увидеть. Я наблюдаю за людьми. Это как хобби. И не нужен бинокль, с которым наблюдают за птицами. Если мне необходимо убить час времени, я сижу на автобусной остановке.
— Может быть, я могу помочь тебе с сортировкой?
— Розоволицый шутник, лет шестидесяти, в бермудах, с голосом политика. Постукивает тебя — или, в другой ситуации, меня — по груди, чтобы подчеркнуть свое мнение. Как только он обнаружил, что я газетчик — или бывший газетчик, или кто я там, к черту, есть, — он зажал меня в углу и произнес речь.
— Ну, это просто, Джек Коннорли. — Она скорчила гримасу.
— Не нравится?
— Думаю, можно сказать, что он хочет быть Главным Республиканцем в графстве, но на самом деле он пятый или шестой в очереди, на мой взгляд. Он пытается уговорить Троя баллотироваться в Комиссию графства.
— Троя?!
Она хихикнула:
— У меня была точно такая же реакция.
— Боже мой, и он собирается?
— Честно говоря, Майк, не знаю. Он не говорит ни да, ни нет.
— Так вот почему Коннорли прожужжал мне все уши о долге гражданина. Придется мне немного поболтать с нашим мальчиком.
— Жена Джека — маленькая темноволосая нервная дама. Она занимается недвижимостью.
— А кто та блондинка на алюминиевых костылях?
— Бет Джордан. В прошлом году ее собрали по кускам. Ее «порше» въехал в грузовик. Никто не надеялся, что она выживет, но теперь считают, что через несколько месяцев она избавится от костылей. Ты заметил шрамы?
— Было слишком темно.
— Она потратила кучу денег на пластические операции.
— Еще один вопрос, Мэри. Парень, который был с твоей дочкой?
— С Дебби Энн? О, это Роб Рэйнс, местный адвокат. Они практически выросли вместе.
— Ты заметила, что адвокаты становятся моложе с каждым годом? Так же как и врачи. Хочешь увидеть специалиста, полного достоинства и мудрости. А вместо этого встречаешь парнишку, похожего на бейсболиста. И когда он смог успеть все это изучить? Был один парень, который лечил Пуговичку…
Сердце сжалось от привычной боли, он замолчал и стал прихлебывать кофе, яростно жуя «трисквит» и разглядывая веселую чайку, которая прогуливалась взад-вперед в десяти футах от них с самоуверенностью городского голубя, поочередно посматривая на него то одним, то другим глазом.
— Ты стараешься держаться непринужденно, но у тебя не получается, — мягко проговорила Мэри.