— Я тоже не совсем, как бы сказать, подросток, — ответила жена.
— Ты, слава богу, вышла из подросткового возраста, женщина. Но в сравнении со мной ты так же молода, как…
— Уберите ваши руки, сэр! Это общественное место!
— Это частный пляж. Скажи мне одну вещь, Мэри. Почему ты все время пыталась женить меня на Ширли? Я от этого нервничал.
— Она была бы тебе хорошей женой, милый.
— Такой же хорошей, как ты?
— Черт побери, нет! Но… мне почти сорок пять. Хоть я и чувствую себя на восемнадцать. Глупая, беззаботная, счастливая. Это правильно?
— Ты так себя чувствуешь? Тогда, может быть, ты вспомнишь, что ты забыла в комнате. Зажигалку, например?
Она посмотрела на него торжествующе и насмешливо.
— Я не забыла зажигалку. Моя пляжная сумка лежит здесь — она в сумке.
Майк уже был на ногах, улыбаясь, протягивал к ней руки.
— Ну вот что, пойдем обедать!
~~~
Весело смеясь и оживленно беседуя, семья Роденски отрывает себя от зернистого испанского песка, собирает пляжные вещи, делая это немного торопливо, потому что, когда стоишь на ветру, это не большое удовольствие.
Над плоским пляжем видны скалы и тропинка, которая вьется между камнями, а за ней то, что в Испании считается шоссе, а за шоссе — вычурное здание нового отеля, похожее на свадебный пирог.
Мэри первой вступает на узкую тропинку и оборачивается, засмеявшись, чтобы что-то сказать своему плотному загорелому спутнику, который идет следом за ней. В лимонном солнечном свете за ними наблюдают двое — сухощавая, давно женатая пара — английские туристы из Мэйда-Вэйл, которые сидят на камнях, завернувшись во что-то мохнатое. Они одновременно поворачивают головы и смотрят ледяными взглядами геральдических грифов, недовольно раздувая узкие ноздри.
Мужчина думает: «Где бы ни появились эти американцы, они обязательно все испортят».
Женщина думает: «А ведь она далеко не юная девушка — да, она в возрасте, но эта фигура, черт возьми! Какими мерзкими ухищрениями им удается этого добиться?»
Они дошли до конца тропинки. Мэри снова оборачивается, чтобы что-то сказать и улыбнуться, и в ответ Майк свободной рукой увесисто шлепает ее по бедру. Головы наблюдателей резко отворачиваются, и взоры двух пар серых глаз перекрещиваются — в них неистовое возмущение.
— До чего грубый народ! — бормочет он.
— Вот именно! — отвечает она.
МЫ УБИЛИ ИХ В ПОНЕДЕЛЬНИК
ONE MONDAY WE KILLED THEM ALL
Пролог
Отрывок из показаний в архиве полиции Брук-Сити по делу о смерти Милдред Хейнамен, данных и подписанных Хансом Деттерманом, известным также как Немец Деттерман:
«Она хотела, чтобы Макаран обратил на нее внимание, и была в стельку пьяна, когда застукала нас в задней комнате „Воскресного отдыха“ играющими в картишки по пустячным ставкам, чтобы убить время. Она стала обзывать его по-всякому, и он в долгу не остался. Потом она заревела белугой, вышла, вернулась с порцией выпивки, встала позади него, наблюдая, как ложатся карты, и вдруг вылила весь стакан ему на голову. Он хотел заехать ей разок левой, а она увернулась, но все равно шлепнулась, потому что нетвердо стояла на ногах, и давай хохотать. Макаран взял полотенце и стал вытирать голову, а она встала и попробовала обратить все в шутку. Из бара доносилась музыка — ну она и стала под нее танцевать, приговаривая: „Помнишь меня? Я твоя девушка. Пожалуйста, дорогой, потанцуй со мной“. Но он даже не взглянул на нее, сел и пошел с пары восьмерок. Она на мгновение замерла, побледнела и вдруг как прыгнет на него сзади и давай царапать ему физиономию. Тогда Макаран вскочил, прижал ее к стене возле двери и начал лупить. Ну, мы поняли, что это добром не кончится, и остановили его. Она соскользнула на пол и села, а он вернулся к столу, и мы продолжили игру. Через три или четыре взятки она поднялась и вышла, не глядя на нас, но я заметил, что у нее лицо в крови. По-моему, это было примерно без четверти час ночи. Больше я ее никогда не видел. Она была хорошенькой девчонкой, но, думаю, Макаран устал от нее. Неудивительно — судя по тому, как она за ним бегала, когда он ее бросил».
Глава 1
Когда впереди годы, проходит неделя за неделей, и вы ни о чем особенном не задумываетесь. Но чем меньше остается до окончания срока, тем быстрее летит время. Дело свелось к месяцам, потом к неделям, и в итоге мне пришла пора ехать в Харперсберг, чтобы привезти домой из тюрьмы строгого режима единокровного брата моей жены.