Стью также продает статьи в журналы, специализирующиеся на криминальной тематике, пишет речи местным политикам и подрабатывает в рекламных агентствах.
Я сказал Мэг, что не вернусь домой к обеду, постаравшись придумать правдоподобные причины. Около восьми вечера я вышел, чтобы перекусить где-нибудь, и увидел, как Докерти прячет текст в конверт.
— Этим вечером не произошло ничего интересного, Стью, — заметил я, остановившись.
Он пожал плечами:
— Мужчина повесился на скакалке. Избитый ребенок. Стрелок, едва не оставшийся без ноги. Хотя я сумею растрогать читателей историей со старым заимодавцем, одолжившим юной незнакомой леди свои сбережения.
— Нам тут нечего делать. Ничего похожего на мошенничество.
— Знаю. Это скорее любовь с первого взгляда.
— Хочешь пойти со мной перекусить?
— Да, только подожди, пока я продиктую текст.
В кафе Шиллигана в здании суда я подкрепился сосисками с фасолью, покуда Стью потягивал бочковое пиво.
— Я слышал, Фенн, у тебя в доме теперь проживает убийца.
— Когда женишься, не знаешь, каким обзаведешься шурином.
— Мне везло, попадались в основном отличные ребята. Я с ними превосходно уживался, чего нельзя сказать об их сестрах. Впрочем, мне не встречались такие жемчужины, как твоя Мэг.
— Она тоже не в восторге от ситуации. Уж больно ее братец угрюмый.
— Угрюмый, и только?
— Еще неисправимый, озлобленный, крутой и очень опасный.
— Значит, грядут неприятности?
— Возможно.
— Какого рода?
— Не знаю, но, скорее всего, такого, из которого он постарается извлечь выгоду.
— Используя твой дом в качестве базы? Тебе это не пойдет на пользу.
— А что я могу сделать? Мэг считает, что ее маленький братишка нуждается в повседневной заботе старшей сестры.
— Ты можешь сделать то, что советует тебе шеф Бринт, — дождаться, пока Макаран нарушит какой-нибудь закон настолько явно, чтобы Мэг не смогла обвинить тебя в его аресте. Что она в действительности о нем думает?
Я беспомощно пожал плечами:
— Мэг всегда думает то же, что говорит. Она считает все поступки своего брата мальчишескими проказами. Когда Дуайт подрабатывал громилой у Кермера, я пытался ей рассказать об этом, но она только отмахнулась. Мэг даже не могла поверить, что он избил дочь Хейнамена, пока не услышала свидетельские показания, но и тогда она убеждала себя и других, что «мальчик» не мог ударить ее очень сильно. Когда его отправили в тюрьму, Мэг первые полгода вела себя как зомби, да и сейчас еще не совсем отошла. Господи, видел бы ты их вдвоем! Она как ребенок с любимым котенком, который вырос в тигра, но ребенок искренне убежден, что это всего лишь домашняя киска. Я не могу переубедить ее, Стью. Как только я пытаюсь заговорить об этом, она сразу же ощетинивается. Ее маленькому братишке не повезло, а как только он придет в себя, то найдет хорошую работу, познакомится с приличной девушкой, остепенится и будет по субботам играть в мяч с друзьями! Мэг смотрит на него невидящими глазами, иначе она поняла бы, что всю жизнь ошибалась на его счет.
— Что хорошего в женщине, которая не ведет себя так, как подсказывает ей сердце? Кому нужна женщина, которая видит все таким, какое оно есть на самом деле?
— Но это плохо кончится и для нее, и для меня, а воспрепятствовать этому нет никакой возможности. Все равно что катиться по склону холма без тормозов.
Стью посмотрел на меня с неожиданным сочувствием:
— Если тебе повезет так, как ты того заслуживаешь, Фенн, то случится что-нибудь, что заставит Мэг взглянуть на брата не через розовые очки. Как только она это сделает, наваждение кончится. Мэг — сильная женщина. Она начала жизнь в яме, но смогла сама оттуда выбраться и вытащить брата. Даже более слабые люди переживают и не такое. Помнишь, что произошло в семье Брамбеков пять лет назад? Их единственный сын, красивый парень, студент, признался в двух убийствах и изнасилованиях и умер на электрическом стуле.