Идущий к их столу официант с заказом мгновенно сориентировался, поставил поднос на соседний столик и метнулся собирать осколки.
— Ой! — сказала девушка и мило улыбнулась.
А затем, перейдя на чистейший немецкий язык, добавила:
— Entschuidigen Sie mich, ich bin so ungeschickt [22].
Артём Романович Конюшкин побагровел, а его сын с затаённой улыбкой наблюдал немую сцену. Отцовского конфуза он ожидал, поскольку догадывался, что Наталочка владеет этим языком, в наше время становящимся всё более и более редким.
А Наталка продолжила закреплять достигнутый успех и, перейдя на русский, добавила:
— Может я и проходимец, но сие есть моветон — говорить о присутствующем в третьем лице.
Затем встала и снова по-немецки:
— Allerdings bin ich schon satt, danke, Paul. Es war sehr angenehm, sie kennenzulernen, Herr Konjuschkin.[23].
И, сделав книксен, направилась к выходу. Странно, но Наталка была зла не на отца — на сына, за то, что он создал такую дурацкую ситуацию.
— Фройляйн Наталья!
Наталка обернулась — её догонял отец.
— Извини старика, совсем умом тронулся.
— Да что, вы Артём Романович, я совсем на Вас не сержусь. Скорее, я сама виновата. — не рассказала товарищу лейтенанту, что владею немецким. Да, и какой вы старик — скорее, опытный зрелый мужчина.
Польщённый старший Конюшкин подошел и галантно поцеловал девушке ручку, склонив при этом голову. Наташа смотрела на седые волосы склонённой перед ней головы и чувствовала, что ей это дело нравиться.
— Позвольте сопроводить вас за стол, фройляйн. — Артём Романович галантно предложил девушке руку, которую она милостиво приняла. — Не могу не спросить, откуда такое блестящее знание немецкого, столь редкое в наше время?
Усаживаясь на подставленный Артёмом Романовичем стул, она ответила, нисколько не совравши:
— В женской классический гимназии губернского города С.
Странно, но он не удивился, а воспринял это известие как должное.
— Извините, фройляйн, я вынужден откланяться, что поделаешь — служба! — от усердия Конюшкин-старший аж каблучками щёлкнул.
Он удалился, не забыв за спиной девушки обернуться к сыну и показать большой оттопыренный кверху палец.
После ухода отца Павла за столом воцарилась тишина. Молодые люди, испытывая неловкость, просто молча ели, не зная как начать разговор.
— Наташ…
— Давай не будем, Паша, мне надо было раньше дать понять, что владею немецким языком, тогда бы не было этого конфуза.
— Они раньше не были такими снобами, поверь. Отец, прежде, чем до генерала дослужился, полжизни провёл по дальним гарнизонам. Мама постоянно в Москву моталась — диссертацию писала, потом защищала. Просто у них пунктик возник по поводу моей женитьбы, беспокоятся за меня.
— Вот это как раз мне знакомо! Мои тоже беспокоились, правда, по совершенно иным мотивам. А вас, значит, девушки любят, Павел Артёмович, и меняете их как перчатки?
По тому, как яростно Павел стал всё отрицать, стало ясно, что его очень смутил этот вопрос. Но Таша решила спустить это дело на тормозах, ведь, в конце концов, она вовсе не собиралась всю оставшуюся жизнь разделить с Павлом, у неё есть Николка. Поэтому она решила сменить тему:
— Странно, я твоему папе правду сказала, а он и внимания не обратил.
Павел сразу понял, что имеет в виду девушка, поэтому и ответил, не задумываясь:
— Сейчас тоже гимназии есть, а С. и здесь — областной город. Кстати, чтобы уж знать, а какие языки ты ещё знаешь?
— Французский и латынь. А английский как раз знаю весьма поверхностно, в наше время им больше технари владели. Вот Николка — знает.
Опять Николка!
— Ну и ладно, тем более, что среди моих родственников ни галлов, ни римлян нет. Так что, конфузов с этой стороны можно не бояться.
И молодые люди беззаботно рассмеялись. Нелепая ситуация на этом была исчерпана.
— Паша, мне тут Антонина Генриховна мобильный телефон подарила, а я пользоваться не умею. Покажешь? — попросила Наташа, а это свидетельствовало, что доверие было восстановлено.
— Без проблем.
Следующие полчаса были потрачены на обучение Наташи основам современной связи. Девочка оказалась на редкость понятливая, поэтому, вскоре отложив кнопочный аппарат, Павел достал свой смартфон и принялся показывать его возможности. Обеденное время давно закончилось, но следователь Конюшкин почему-то считал, что до вечера его никто беспокоить не будет. Однако, мелодичный звук рингтона на тему популярного в начале двадцатого века вальса «Амурские волны» разрушил все его расчёты.
— Начальство! — уныло сообщил он Наташе, перехватив её вопросительный взгляд, и уже в трубку. — Да? Лейтенант Конюшкин слушает?
22
23