— Ещё раз вам объясняю, госпожа, мужа вашего я не знаю, за него не цепляюсь и его не держу… — она повторяла это, наверное, раз в десятый.
Но тут она споткнулась на полуслове, упершись взглядом в поверхность стола. Даже для порядка попыталась ковырнуть его ногтём. Ничего не получилось. На сверкающим столе не осталось ни малейшей царапины!
Ни домашний синематограф в плоском ящике на стене спальни, ни беспроводной телефон, ни полная разных приспособлений кухня, не взволновали Наталку так, как эта блестящая, не оставляющая следов поверхность стола. «Прежде чем изучать предмет, следует уяснить, из чего он сделан!» — авторитетно говорил её Николка, когда они рассуждали о свойствах Меча Тамерлана. Мнению его Наталка привыкла доверять. А стол… Не дерево, не кость, и не камень. Он был сделан из незнакомого материала! Наталка могла поклясться, что в её времени не было ничего подобного! В голове у неё щёлкнуло, мысли закрутились в вихре, как давеча она сама вокруг Меча. Калейдоскопом пронеслись картины увиденного после того, когда она выпала из алмаза. Что-то стало складываться. Девушка подняла глаза на собеседницу:
— Вас не затруднит сказать, какая сегодня дата?
Ольга Львовна, прервав свои душевные терзания, с любопытством наблюдала за девицей. «Во, играет! Во, даёт!» — с некоторым восхищением думала она: «Прикидывается!»
— А ты сама-то как думаешь?
— Ну-у, — протянула не совсем вежливо Наталка, — Скорее всего сейчас вечер 31 июля 1914 года, нет, скорее уже 1 августа.
Договорить не дали — в прихожей раздался звук электрического звонка.
— Руслан, открой! — крикнула в коридор Ольга Львовна, прикурила очередную сигарету и сказала. — Вот и полиция пришла, она-то и разберётся с твоим четырнадцатым годом.
Жалость, которая против её воли возникла было к девице, исчезла без следа. И она решила, что лгунье — никакого снисхождения. Тряхнув прической, которой она так гордилась, Ольга Львовна поднялась и направилась к выходу из кухни: она решила сама встретить полицию, пока её муженёк не наговорил что-нибудь такого, чего не следовало. Однако, остановившись в дверном проёме, полуобернулась в сторону Наталки, и всё-таки напоследок сказала:
— Советую хоть ментам правду рассказать. А то разбираться особо не будут — живо в Кащенко окажешься.
«Кащенко!» — радостно про себя повторила Наталка. Сказанное слово дорогого стоило: нарицательное название известной московской психушки было на слуху. Открытую в конце девятнадцатого века психиатрическую лечебницу на землях купца Канатчикова москвичи назвали то «канатчиковой дачей», то «кащенко», по имени её первого главврача. О том, что на «канатчиковой даче» находится «кащенко» знала если не вся Россия, то Москва то уж точно. Значит, она оказалась не в краю неведомом, а в России, в Москве. Хоть с местом определилась! Между тем, из прихожей были слышны голоса, вроде три мужских и один дамский. Эх, теперь бы хоть со временем определиться. Взгляд девушки без всякой цели скользил по столу, пока не задержался на, стоящей возле стены, чашки из-под кофе. Вернее сначала скользнул мимо, но потом остановился и вновь вернулся к рисунку на чашке. На чашке был изображён человек в головном уборе, напоминающем рыцарский шлем, в мотоциклетных крагах, шортах и полосатых гетрах, а под широченной майкой угадывались латы. Мельком Наталка подумала, что он наверняка играет в какую-то неведомую спортивную игру. Иначе, зачем ему коньки? Только вот для чего ему в руках длинная кочерга? Или это тоже физкультурный снаряд наподобие клюшек для крокета или биты для городков? Но главным в рисунке было не это. Как магнит взор девушки притянула надпись латинскими буквами: «Sochi 2014» на фоне стилизованного факела с огнём.
Глава 2. ППС: ночной вызов
«Дурак и мудрецу порою кровный брат:
Дурак вовек не поумнеет,
Но если с ним заспорит хоть Сократ,-
С двух первых слов Сократ глупеет!»
Дежурный втомобиль Отдельного батальона ППСП УВД по Центральному административному округу Москвы стоял возле закусочной быстрого питания KFC напротив памятника Маяковскому. Гранитный поэт стоял в своей характерной позе, гордо и надменно, и со всей своей пролетарской ненавистью смотрел на стадо пьющих и жующих человеческих существ. Неизвестно, что ждёт в ночное дежурство, поэтому требовалось подкрепиться, пока выдалась свободная минута. Предыдущая, дневная смена, выдалась беспокойной, хотя разве бывают спокойные дежурства, тем более в таком мегаполисе, как Москва? С утра по жалобе жильцов многоквартирного дома выметали «друзей с Востока» из дворницкой. Среднеазиатов набралось голов пятьдесят. Дети орали, матери махали руками, стараясь достать ногтями до волос и лиц полицейских. Дима из соседнего экипажа не уберегся и с расцарапанным лицом отправился в травмпункт. Позже, по сигналу дворника, в подвале другого дома обнаружили трупы троих подростков с целлофановыми мешками на головах, отнюхались бедолаги. Безуспешно гонялись за наркодилером, который на своём скутере в конец замотал три экипажа в лабиринте проходных дворов. Зато поймали с поличным угонщика велосипедов, что было огромной удачей, поскольку эта публика попадается крайне редко. Пришлось поработать на пустыре: отбили от компании подростков дуру-малолетку, которая что-то задолжала и решила долг уплатить натурой. Страждущих молодого девичьего тельца подростков вместе с дурой отправили к Варьке, участковому по делам несовершеннолетних, которую за необычайную худобу, до иссушенности, и высокий рост за глаза звали «Воблой». Пускай теперь она разбирается с папами-мамами ранних эротоманов. В общем, день как день, дежурство, как дежурство, нормально, бывает похлеще. Если бы не удушающая, доводящая до полного бессилия, августовская жара.
Старшина Зозуля дремал за рулём, пока его молодой напарник, рядовой Дятлов, бегал за харчами.
— Ничего, он «зелёный» пусть побегает, ему полезно. — лениво думал старшина.
Недавно поперли из органов его многолетнего напарника, и вот приходится возиться с этим детским садом. Дятлов, совсем еще юный парнишка, только из армии, был одним их «понаехавших». В универ не поступил, домой, в свой Сухозадрищенск, хлебнув манящей столичной жизни, возвращаться не пожелал. Для таких как он — ментовка — лучший способ укорениться в столице. Ладно, хоть догадался в полицию пойти, а не стать «шестёркой» в одной из уличных банд, или криминальных группировок.
Пока неспешные мысли чередой походили в старшинской голове, ожила рация, сначала раздался треск, а потом голосом Катюши, дежурного диспетчера, произнесла:
— «555», «555»! Это «Амур-1». Примите вызов. Приём!
— «Амур-1»! Я — «пятьсот пятьдесят пятый». На связи.
— В районе Патриарших прудов, на Малой Бронной тридцать шесть квартира тринадцать произошло незаконное проникновение в квартиру. Взломщик задержан силами жильцов. Как слышите? Приём!
— «Амур-1»! Я «555». Слышу вас хорошо. Вызов принял. Приём! — нажав тангенту, ответил он в переговорное устройство.
— «555»! Я — «Амур-1». Конец связи. — матюгальник в руке старшины замолк.
«И пожрать не дают!» — старшина Зозуля мысленно чертыхнулся. Откосить не получится — Малая Бронная входила в их маршрут, тем более — у диспетчера, вооруженного системой ГЛОНАСС, на мониторе видны все машины ППС.
— Товарищ старшина, я не очень долго? — в раскрытом окне боковой двери появились два сочных гамбургера, пакетик с картошкой и стаканы с колой, и лишь потом просунулась конопатая физиономия напарника.