— Но ты же видишь, что фрицы наблюдают за нами. Они потребуют у нас документы.
Поле по обе стороны дороги огорожено решётками, и у каждого прохода стоит часовой.
— Ты сосчитал мачты? — спрашивает Арман, когда поле радиостанции остаётся позади.
— Нет, сейчас сосчитаю.
И, не спрашивая мнения товарища, Виктор соскакивает с велосипеда и останавливается на краю рва.
— Не стой здесь, чёрт тебя побери! — яростно шепчет Арман. — Из-за тебя мы попадёмся.
— Почему? Человеку и оправиться нельзя?
Через двести метров, по-прежнему не торопясь, Виктор нагоняет товарища.
— Слева — четыре мачты, — говорит он, — а справа — двенадцать. Каждая в десять этажей. Высота этих штук по меньшей мере сто метров. А уж сколько тросов их держит!..
— Ладно, хватит с нас того, что мы видели. Давай сматываться. Мне кажется, момент неподходящий, чтобы торчать в этих местах.
— Я предлагаю ехать через Мелён. Мы что-нибудь перекусим и вернёмся поездом. Я не в силах катить на велосипеде ещё шестьдесят километров, и потом живот у меня подвело.
— Ладно, только отсюда надо поскорей убраться.
В поезде, который везёт их поздним вечером из Мелена в Париж, Арман и Виктор смотрят в окно вагона.
В небе видны три ряда вертикальных огней, красных и белых.
— Что это такое? — спрашивает Арман у одного из пассажиров.
— Где?
— Да огни, которые зажигаются и гаснут вон там.
— Это мачты Сент-Ассиза.
— Такие высокие?
— Их высота — ровно двести пятьдесят метров. — Потом пассажир прибавляет, понизив голос: — В наши дни на них можно смотреть только издали.
— Почему?
— Радиостанция занята немцами, они не разрешают приближаться к ней.
Незнакомец — на его пиджаке три орденские ленточки — хмурит брови.
«Участник прошлой войны, — думает Виктор. — Одних лет с моим отцом».
IV
Семь часов утра.
В метро, на линии «Площадь Этуаль» — «Площадь Насион», когда поезд, вынырнув на поверхность после станции «Сен-Жак», идёт на уровне второго этажа домов, Андрэ впился глазами в одну точку. Вон там, подальше, слева, — тюрьма Сантэ. Иногда вечером с улицы слышно, как за высокими тюремными стенами поют «Марсельезу» или кричат: «Мы хотим есть! Дайте нам есть!»
Сантэ. Там, может быть, Рэймон. Нет, ещё не там, он, наверно, ещё на допросе, но он попадёт туда, если только его не прикончат сразу.
В эту минуту Андрэ весь во власти неотвязной мысли, что его товарищ арестован.
Они должны были встретиться накануне вечером, после перевозки склада с улицы Фруадево, но Рэймон не пришёл. От Робера Андрэ узнал, что чемоданы были погружены на повозку, а больше Робер сам ничего не знает. Рэймон должен был дать Андрэ отчёт о второй части операции, но не явился на условленное свидание. Это не в его привычках. Очевидно, во время перевозки оружия случилось что-то очень серьёзное. Для очистки совести Андрэ направляется в то место, где они сговорились встретиться на случай, если связь прервётся и её надо будет восстановить. Андрэ очень боится, что не найдёт там Рэймона.
Станция «Итали». Андрэ выходит из поезда и поднимается к выходу. Встреча назначена на половину восьмого в кафе «Везувий», напротив станции «Мэзон-Бланш». Остаётся двадцать пять минут. Времени с избытком, чтобы дойти пешком.
В переходах — обычная сутолока и скопление людей, бегущих на работу. Хотя Андрэ не надо торопиться, но по парижской привычке он быстро идёт вперёд.
Пробка. Что тут происходит? Полиция преградила выход. Поворачивать назад уже поздно. Полицейские повсюду: и позади, и в конце перехода. Они останавливают проходящих, без различия пола и возраста. Малейшее колебание может выдать его. Надо идти вперёд как ни в чём не бывало. Человек в кожаной куртке останавливает его.
— Полиция. Ваши документы.
Андрэ, не отвечая, спокойно вынимает бумажник и протягивает своё удостоверение.
Полицейский внимательно изучает его.
— При вас есть оружие?
— Оружие? Откуда? — спрашивает Андрэ и поднимает руки с невозмутимым видом.
Полицейский быстро ощупывает его сверху донизу, потом отдаёт ему удостоверение.
— Ладно. Проходите.
Рядом с ними другой полицейский велит молодой девушке открыть сумку.
— В чём дело? — спрашивает Андрэ немного подальше у полицейского в форме.
Тот, не отвечая, пожимает плечами.
Андрэ не спеша закуривает сигарету, прежде чем продолжать путь. Он-то знает, в чём тут дело. Он это знает так хорошо, что сворачивает в первый попавшийся переход, вместо того чтобы идти к выходу. На улице тоже может быть облава, а когда в кармане у тебя подложное удостоверение и в рукаве — револьвер, лучше не рисковать вторично.