— Ну, — сказал Стахурский, — это потому, что вы так здорово рассказали мне про открытие новых земель.
Валя засмеялась.
— А теперь мы уже говорим друг другу комплименты.
Потом он уже просто, не краснея, как близкого человека, снова спросил:
— Вы давно видели Марию?
— Недели две назад. Она приходила на шахты, на могилу матери. — Валя нахмурилась. — Так страшно погибла ее мать. Ее похоронили возле шахты. Наши девушки украшают цветами могилу — летом степными, а зимой — оранжерейными.
— Мария не писала мне подробностей, — сказал Стахурский. — Ей это было бы больно. Вы не знаете, при каких обстоятельствах погибла ее мать?
И Валя рассказала Стахурскому про гибель матери Марии. Валя училась у нее в школе. Когда постройка шахты была закончена и начался набор персонала, учительница Шевчук пошла со всеми работать на шахту. В последние дни войны на шахте вдруг произошел взрыв и возник пожар. Мариина мать и еще несколько рабочих бросились к месту взрыва, чтобы воспрепятствовать распространению пожара. Но тут произошел второй взрыв, и они все погибли.
— Два взрыва? — переспросил Стахурский.
— Да, — ответила Валя, — эта была диверсия. Фашистские диверсанты пробрались даже сюда, на строительные объекты в далеких степях Казахстана.
Она умолкла. Война прошла не только там, далеко на западе, на фронте. Она прошла и здесь, за тысячу километров от фронта, в глубоком тылу. И, как на фронте, смело отдавали свою жизнь наши бойцы. Мать Марии — боец, погибла в тылу, как на фронте, смертью храбрых. Военный подвиг народа совершался всюду. Великий мирный подвиг надо совершить в память погибших героев, чтобы иметь право на жизнь тем, кто остался в живых.
Валя задумчиво тронула Стахурского за рукав.
— Видите? — кивнула она на окно.
— Ничего не вижу.
— Вон на горизонте!
Стахурский пристально вгляделся в даль, куда указывала Валя. Ровная, словно вычерченная циркулем, линия пустынного горизонта была впереди, как раньше.
— А что надо увидеть? — спросил он.
— Это же наши шахты! — укоризненно крикнула Валя. — Неужели не видите? Ну вон же! Еще, правда, километров тридцать.
Стахурский ничего не видел. Но сердце его забилось сильнее. Через несколько минут он увидит Марию. А вдруг она в пустыне и не скоро вернется на базу? Нет, он не сможет ждать ее ни часу — он поедет за ней в пустыню.
Два года Мария была в отряде, и Стахурский был ее командиром. Каждую минуту он знал, где она, — стоило только позвать ее, и она приходила, становилась «смирно» и ждала, готовая выполнить любой его приказ. Он посылал ее в разведку, для связи — и тоже знал, где она и когда должна вернуться. И он назначал ей точное время для выполнения операции. Когда она возвращалась, он принимал рапорт и говорил: «Спасибо, вы свободны, отдохните». Она была бойцом, он — командиром, и никогда, кроме случаев совместного выполнения заданий, они не оставались наедине… Теперь он хотел бы остаться с Марией только вдвоем, теперь ему хотелось позвать: «Мария!» Мирная жизнь разлучила их, как других разлучала война. Нет, он должен быть с Марией неразлучно. Он найдет ее сейчас и уже не расстанется с ней никогда. Он увезет ее отсюда, они вернутся вместе домой, в Киев. Он будет работать в своем институте, она — по своей специальности.
Но Стахурскому стало не по себе: имеет ли он право отрывать Марию от выполнения заданий, порученных ей? Разве они и сейчас не солдаты в мирном строительстве, как и на войне? Солдат не выбирает себе более удобного места на фронте, а сражается там, где приказывает командир.
— Теперь вы видите? — услышал он голос Вали.
Да, теперь он видел. Прямо по курсу, на горизонте, вырисовывались какие-то игрушечные строения. Неудивительно, что Стахурский их раньше не заметил — они почти совершенно сливались с песками. Кое-где были вкраплены темные островки: это были зеленые насаждения. В центре поселка островок зелени был больше других, и рядом блестела вода.
— Это река? — спросил Стахурский.
— Река, — ответила Валя. — Но летом она исчезает в песках, и мы построили бассейн, чтобы обеспечить шахту водой на весь год.
Самолет пошел на посадку.
Теперь бесформенное скопище строений вытянулось в одну линию. Но это продолжалось только минуту, линия сразу распалась, и Стахурский увидел правильно, геометрически распланированный поселок. В центре располагались строения промышленного типа, а вокруг них — жилые кварталы.
Посредине поселка была просторная площадь, около нее, за сверкающим водохранилищем, точным прямоугольником тянулся зеленый сад.