– Ну как ты?
Потому что вдруг вспоминаю, что Санта живёт один, и ему, должно быть, очень одиноко. Это у меня есть: Пашка, Алёна, Наталья Сергеевна, Стася, Канюша, Мика, Сонечка. И мама, конечно. А он?
Я не сдерживаюсь и спрашиваю вот ещё что:
– Санта, а где твоя мама? Почему я её никогда не видела?
Старик странно морщится, но не смеётся и даже не фыркает. Он садится на табуретку, и его седая борода теперь достаёт до верхнего кармана пиджака, малю-юсенького, как спичечный коробок. И я думаю: а что, если борода дорастёт до нижнего, большого кармана? Её можно будет туда положить?
– Ты лучше мне расскажи, где твоя мама, – ни с того ни с сего произносит он. Тихо так, будто бы сам себе.
Но я почему-то вздрагиваю. И вскакиваю.
– Всё-мне-пора-я-и-так-уже-засиделась! – скороговоркой произношу я, машу ему и стремглав вылетаю со двора.
А потом вспоминаю про свой рюкзак.
Приходится притормозить прямо в грязи, изловчиться, чтобы не упасть, развернуться и ещё раз изловчиться – забрать рюкзак, не взглянув и краешком глаза на Санту.
Провернув всё это, я устремляюсь снова вперёд – мне давно пора быть в Центре! А оборачиваюсь я только тогда, когда двор Санты становится крошечным, как кусочек чёрного хлебушка, который припасён у меня в рюкзаке на всякий случай.
Глава 2
Стасе сегодня девять, но она совсем не радуется – возит по тарелке жидкое-прежидкое картофельное пюре и глядит перед собой. Я знаю, она это всё из-за брата. Стася ждёт его звонка, а он почему-то не звонит.
Брат Стаси – военный. Он командует подводной лодкой, служит в секретных войсках, когда-то горел в танке и один раз сам, в одиночку, обезвредил целую банду террористов! Но это не у нас. Где-то там, в Москве.
Или где он у неё живёт? Я толком не знаю.
Вероятно, он просто колесит с места на место, как и положено всем военным разведчикам: сегодня здесь, завтра – в Москве, послезавтра – в Альпах, во вторник – в Париже, а к концу месяца – вообще где-нибудь… в Сык-втык… Стык… Да неважно где! Главное, что можно посмотреть весь мир. А мир наш такой прекрасный! Наверно, даже лучше, чем в телевизоре!
А ещё Стасиного брата зовут очень красиво – Арчибальд. Как ав-то-мат.
Стася говорит, что и автомат у него есть. И пистолет есть. И ружьё. И граната. И пулемёт. И ещё что-то такое… А ещё она говорит, что, если бы Арчибальд не был её старшим братом, она бы за него замуж вышла. Ведь с таким мужем ничего не страшно. Не то что с её папой, который всё время ходит с синяками и с забинтованной рукой. То одной, то другой. То вообще не ходит, а лежит.
Если у Арчибальда есть автомат, пистолет, ружьё или хотя бы граната, то он не даст в обиду свою семью. А даст Стасе пулемёт.
И пусть они тогда всё равно поженятся – два военных разведчика, Арчибальд и Стася. Чтобы наконец-то быть вместе навсегда, пока смерть не разлучит их. Если уж они как брат и сестра постоянно разъединены.
Я беру серый картон, которого в Центре завались и больше, и начинаю рисовать свадьбу Стаси, чтобы сделать ей чудесный подарок на день рождения. На моём рисунке обязательно будет длинный-предлинный стол со сладостями, трёхъярусным тортом, покрытым розовой глазурью, и много-много гостей, где каждый друг другу родственник.
Ведь так обычно бывает, когда женятся?
Я именно так рисую, потому что после свадьбы Стася должна обзавестись большой и дружной семьёй. И чем больше в ней будет человек, тем лучше. Мне так кажется.
Но сначала на отдельной картонке в уголке я рисую Стасю такой, какая она есть на самом деле: серые глаза, маленький нос, рот с обветренными губами, кривая чёлка, заострённый овал лица, шея, худенькие плечи. Я даже одеваю её в синюю футболку и спортивные штаны с полосками – ту одежду, в которой она сейчас.
Такой мне Стася нравится больше, потому что она почти как настоящая.
И я её вырезаю.
Сегодня воскресенье, и Наталья Сергеевна сидит рядом с нами. Она смотрит в свою книгу и временами улыбается. Я верю, что делает она это не просто так, а потому что приготовила необычный сюрприз для Стаси.
Может, она прячет Арчибальда у нас в раздевалке, а потом под торжественную музыку распахнёт дверцу Стасиного шкафчика, и разведчик выйдет оттуда с шариками и пирожными?
Было бы здорово!
И я снова берусь за карандаш для того, чтобы дорисовать Стасе улыбку.
Ко мне подсаживается Канюша. Он долго смотрит на свадебный стол, трёхъярусный торт и нарисованные конфеты в высокой вазочке, а потом вдруг разжимает ладошку и спрашивает: