– А если я Стасе этот леденец не подарю, как думаешь, она обидится?
Я раскрашиваю военную форму Арчибальда и поэтому не смотрю на Канюшу.
– Я бы не обиделась, – жму плечами.
– Ты не умеешь обижаться, – серьёзно отвечает Канюша. – Я это знаю, поэтому в твой день рождения дарить тебе ничего не собираюсь. А Стася… Стася больно дерётся. Вот, посмотри. – И суёт мне под нос свой ободранный локоть.
– Ты же мужчина. Терпи.
– Я и терплю, – надувает щёки Канюша и становится таким смешным.
Но я не смеюсь.
Я отрезаю от картона небольшой прямоугольник размером с напечатанную фотографию и протягиваю ему:
– На.
– Я не умею, – пыхтит ещё громче Канюша.
Но леденец в карман всё-таки прячет.
А потом, вздохнув, тянется за стаканчиком с карандашами.
Ура! Теперь у Стаси будет целых две именинных открытки!
А вечером мы поздравляем Стасю с днём рождения. Приходят все-все воспитатели.
Наталья Сергеевна больше остальных радуется, когда наконец-то появляется Алёна. Наталья Сергеевна сразу же уходит, даже не съев ни одного кусочка пирога с чёрной смородиной, который Алёна принесла в Центр на огромном круглом подносе.
Наверно, Алёна немного опоздала к своей смене, потому что сама пекла его.
Стася тоже оживляется. Алёна для неё – хорошая примета, ведь Арчибальд приходит к своей сестре только в дежурство Алёны. Так было и в прошлый раз, и в позапрошлый, и позапозапрошлый… Надеюсь, он не влюбился в нашу воспитательницу?
Интересно всё-таки, как он выглядит.
Когда Арчибальд приезжал к Стасе в сентябре, мне не удалось как следует рассмотреть его: я держала Канюшу, чтобы он не успел наябедничать.
Вообще-то военным нельзя называть точное место, где они сейчас находятся, но Арчибальд приехал к Стасе, а Стася по большому секрету рассказала об этом только нам: Пашке, Сонечке, Мике и мне. А Канюше – нет. Потому что Канюша обязательно проговорится воспитателям, а те доложат, куда не надо, и Стасиному брату влетит.
Но Канюша всё подслушал, и по его глазам я вычислила страшное! Поэтому прикрыла ему рот своей ладонью, схватила за руку и держала так долго, сколько могла. А потом ещё полчаса просила прощения и дула на его покрасневшую кожу чуть выше ладони.
Алёна достаёт чашки, которые прячет на стеллаже в маленькой комнатке, где спят воспитатели, и мы устраиваем пир.
Вообще-то пить чай в игровой не положено, но Алёна умеет хранить секреты. Она даже сама их частенько придумывает, а потом берёт с нас честное слово, что мы – могила. Как сейчас. А когда я представляю себе могилу, то говорить почему-то совсем не хочется.
Однажды я уже видела могилу, когда увязалась за мамой, направившейся по какому-то важному вопросу к дяде Славику.
Когда мы пришли на работу к дяде Славику, его ещё пришлось поискать. Я шла вслед за мамой, а по пути разглядывала таблички с фотографиями разных людей за оградками. Мне было неудобно, что они приветливо смотрят на меня, а я молчу. Поэтому я тихонько здоровалась с каждым, и когда улыбнулась столетней старушке, то даже не заметила, как оказалась возле неё, могилы.
Она была такая чёрная, вонючая и ужасная, похожая на чей-то гигантский гнилой рот, который дядя Славик с равнодушием ковырял лопатой. Из-под лопаты земля улетала вверх и падала к нашим с мамой ногам. Мама ругнулась на дядю Славика, наверное, потому, что тот засыпал землёй её шлёпанцы. А мне всё казалось, что это не он, а сама могила плюнула.
Бр-р! Не хочу больше об этом.
Мы сдвигаем два письменных стола и ставим вокруг них стулья – получается очень празднично. Правда, без скатерти. Но мы с мамой тоже всегда пируем без скатерти. Хотя белая скатерть с миленькими цветочками – это моя мечта. Когда я вырасту, обязательно куплю себе такую.
Или сошью.
Или свяжу.
Если у меня не будет денег на покупку.
Канюша выбирает себе самый румяный кусок пирога и откусывает загорелый бочок. Потом принимается слизывать смородиновую начинку. А я кусаю как кусаю. Смородина кислит, а коржик под ней очень сладкий.
Когда мы съедаем почти весь пирог, Сонечка спрашивает разрешения отнести в соседнюю группу последний кусочек Маринке, своей младшей сестре. Но Стася хочет вручить ей пирог сама, ведь это она у нас именинница.
Алёна разрешает, и Стася убегает.
А я подхожу к окну и вглядываюсь в сумрак за воротами. Я очень надеюсь, что где-то там, в вечерней тишине, Стасю поджидает её Арчибальд. Странно, что он сегодня так и не поздравил свою сестрёнку. Может, у него были дела?
Вообще-то, он часто звонит Стасе на мобильник, который та никогда никому не показывает и прячет где-то очень хорошо, так что даже у Тамары Васильевны найти не получается.