— Ух ё, — аж зажмурился я от неожиданно включенных двух прожекторов, и прикрылся ладонью, — и как ехать?
— А видно никак, — тоже жмурясь, ответил Палыч и остановил машину, — это вроде как сигнал остановиться… бляха зенитные прожектора что ли?
Как только мы остановились, прожектора погасли, а у меня еще «узоры» темных пятен в глазах стоят. Послышался шум двигателя и я разглядел подъехавшую БМП, башня довернулась в нашу сторону, из десантного отсека, не торопясь, вышли трое, ОМОН-овцы — в зимнем «городе», черных бронежилетах и в «сферах». Тот, что шел впереди, жестом показал выходить.
— Девчонки вылезай, — сказал в переговорное устройство, — проверка на дорогах.
— С оружием? — уточнила Маша.
— Эм… Лучше без.
— Хорошо.
Ну и мы втроем выгрузились.
— Это вы на связь выходили сорок минут назад? — спросил самый старший, по возрасту, из троих подошедших к нам.
— Да.
— Все вышли? — уточнил он, когда девушки выпрыгнули из бытовки.
— Все, пятеро нас, — ответил я.
— Мы машину досмотрим, это обязательно.
— Смотрите, — пожал я плечами.
— Что до вашего имущества, так нам дела нет, главное, что б нелегалов не было… Железяка у вас большая, много поместится.
— Так издалека едем, много с собой везти надо, — пошел я следом за старшим.
— Угу, — кивнул он в ответ, и показав рукой на «Утес» сказал, — нет, так не пойдет, снимайте и убирайте.
— Хорошо, снимем.
— Здесь что?
— Бытовой отсек.
— Ну-ка, — парень влез на половину двери, осмотрел и спрыгнул, — уютненько.
— Нам тоже нравиться.
— Тут что?
— Солярка, микроавтобус, еда ну и прочее по хозяйству.
— Открывай.
Старший терпеливо и спокойно ждал, пока я крутил ручку лебедки и опускал задний борт прицепа, который в конце концов лег на жесткую сцепку саней.
— Хороши закрома, — сказал он, поднявшись внутрь, посветил фонарем по стеклам УАЗа, поцокав одобрительно языком и попинал его траки, осветил штабеля увязанных патронных ящиков, немного приподняв бровь, оглянулся на меня, хмыкнул и сказал, — закрывай. Там что?
— Тоже солярка.
— Понятно в общем, сейчас за нами, проводим до расположения оперативного полка ВВ, — говорил он пока я снова крутил лебедку, — а там уже все на собеседование в особый отдел.
— Хорошо.
Досмотр был закончен, и мы вернулись на места. Я снял со станка «Утес» и опустил его в люк, Вовка принял и пристроил его вдоль спальника. Затем поехали следом за БМП. От транспортной развязки немного проехали по дороге, потом сползли в русло небольшой реки и по нему стали с запада огибать город. Наконец въехали на достаточно большую расчищенную площадь, перед длинным четырех этажным зданием. Большие окна которого, теперь были заколочены и занавешены — тепло экономят, почти из каждого окна торчат и дымят трубы печей. Мы выгрузились, под любопытными взглядами людей… разных, и военные, и в полицейской форме, и гражданские, некоторые с оружием и с красными повязками на рукавах. Присутствовала и техника, тоже разная, в основном военная, и колесная и гусеничная. А в углу площадки красовались Ми-24 с полным комплектом подвесного вооружения и хоть очень плохо выглядящий снаружи, но судя по всему в строю, «трудяга» Ми-8.
— Летают? — спросил я сопровождающего нас старшего группы.
— А как же, летают, только по очереди. С пилотами проблема.
— Ясно.
— Ну, вперед, — кивнул наш провожатый на дальний вход четырехэтажки.
— 46 -
Всё как и везде теперь в нормальных сообществах выживших под началом военных, наверное… сразу после входа нас встретил дежурный, в комнате которого оставили личное оружие, т. е. пистолеты, а затем были препровождены в небольшой кабинет на втором этаже, из которго был выход в еще одну комнату, но дверь была заперта.
— Ждите, сказал провожатый, и оставив нас ушел.
Я прислушался, нет, не закрыл снаружи, уже радует. Осмотрелся… в углу у окна буржуйка, несколько стопок напиленных на дрова досок. На буржуйке большой алюминиевый чайник, рядом с печкой армейская тумбочка, на которой пара эмалированных кружек, и начатая коробка пакетированного чая. У двух стен по лавке, несколько стульев и тускло горящая единственная лампочка под потолком. Подошел еще раз к двери в другую комнату и подергал, зарыто все же.
— Ну что, может чаю тогда? — спросил Вовка, приподняв крышку чайника, — вода есть, сейчас только дровишек подкину.
— Давай, — кивнул Палыч. Было заметно, как он нервничает, и хоть сейчас готов сорваться и побежать искать своих родных… в любом состоянии, живых или мертвых, но понимает, что здесь он получит более исчерпывающую информацию о них, или хотя бы подскажут в каком направлении начинать поиски.
— Тепло, — Маша сняла бушлат, шапку и положила на лавку.
Дверь открылась, вошел рослый майор и чекистской проницательностью, медленно переводя взгляд посмотрел на каждого из нас.
— Здравствуйте… Ну, кто первый на собеседование? — спросил он, сняв и повесив бушлат на вешалку у двери, а шапку бросил на лавку.
— Здравствуйте, — поднялся с табурета Палыч, — я первый.
— Прошу, — майор достал связку ключей и прошел к запертой двери.
Через пять минут собеседования с Палычем, дверь открылась, и майор обратился ко мне:
— Не затруднит вас, спуститься в дежурку и передать, что Зиновьев срочно вызывает начальника службы размещения.
— Хорошо, — кивнул я и вышел.
Спустя десять минут пришел такой старикан «торопыжка», весь суетливый какой-то. Он стремительно вошел в кабинет, не закрыв за собой и не обратив на нас никакого внимания, быстро постучал по двери за которой шло собеседование, и, не дождавшись ответа, также стремительно вошел. А еще спустя минут пять они Палыч и старикан вышли.
— Мои живы! Все живы, — радостно сообщил Палыч, и постучав по корпусу радиостанции в кармане добавил, — на связи на нашем канале.
— Хорошо, — ответил я.
Они ушли, а из-за открытой двери раздался голос майора:
— Давайте все заходите… чего уж.
Собеседование затянулось почти на час. Мы по очереди рассказали «краткую биографию» до и после катастрофы, Зиновьев что-то уточнял, записывал в толстую общую тетрадь. Когда мы рассказали о засаде, которую устроили преследователям, он достал из планшета карту и попросил показать место. Затем он вкратце рассказал об укладе жизни в Ангарске, после чего спросил о наших планах.
— Дальше поедем, — ответил я.
— Ваше право конечно, — ответил Зиновьев, — но нам нужны тут специалисты… вот вы например строитель?
— Да.
— А вы детский врач?
— Да, — кивнула Маша.
— Очень пригодились бы вы тут… и для учителя дело найдется, и даже для боцмана.
— У нас другие планы…
— Я понимаю. Ну что ж, — майор встал из-за стола и убрал тетрадь и карту в планшет, — у дежурного получите временные документы на пребывание в округе. Связь у вас есть, вот частота помощника, начальника службы тыла, дальше все вопросы через него.
От предложенного общежития мы отказались по причине его переполненности, да и есть у нас свой «дом», не думаю, что на долго тут задержимся. День другой отдохнём, узнаем как говориться оперативную обстановку вокруг, заберем семейство Палыча и дальше, выше, туда, где должно быть безопасно во время паводка.
Обедали без Палыча, он вышел на связь и сообщил, что уехал с Козыревым — суетливым стариканом, в один из местных санаториев, где разместилось его семейство после того как покинули убежище. «Витязя» кстати, нас попросили перегнать на окраину части, где стояло еще несколько единиц разномастной техники, армейская двадцатиместная палатка в которой и у которой крутилось человек десять, дымила полевая кухня… тоже временные обитатели Ангарска, как я понял. Потом Палыч снова вышел на связь, и сказал что бы на ужин его тоже не ждали — заняты сборами, также сообщил, что у нас в команде пополнение — его жена, дочь с мужем и сыном.