Николай открыл глаза и посмотрел на девочку. Наталка вдруг увидела, прямо сквозь мрак, что у Николая, этого высокого взрослого мужчины, чистые детские глаза. Николай улыбнулся.
– Не бойся, Наташа, – прошептал он, – тебя не найдут.
Наташа открыла рот, чтобы ответить, но быстро поняла, что Николай умер.
*
Когда последние звуки стихли, тишину нарушили шаги двух пар босых ног. Задними дворами дед Карпо и Наталка дотащили завернутое в мешки тело Николая до поля. Дед Карпо вернулся к дому и, вооружившись спрятанной от немцев лопатой, зашагал обратно в поле. Покончил с могилой он ближе к утру.
– Запомни это место, Наталка, – сказал дед Карпо.
– Зачем, деда?
– Я старый, могу не дожить до конца вийны. А когда наши повернутся, покажи, где похоронен солдат. Может, родичи приедут.
– Но я даже не знаю фамилию, – сказала Наташа, – как я найду? Да победим ли? Немец вон какой лютый!
– Кончится, Наталко, – устало вздохнул дед Карпо, – а родственников найдёшь. Пока последний солдат не найдётся, вийна для людэй не закончится. Пойдём в дом, треба збыраться до леса.
Следующим вечером деревню сожгли.
*
Стоя на перроне, Наталья Николаевна очень волновалась. Поезд «Киев – Адлер» стоял на станции ровно минуту. Вдруг никто не успеет сойти? Или даже не приедет? Вот, глазастый электровоз, наконец, показался. Наталья Николаевна обернулась: стоявший около своей пыльной «Победы» начальник МТС помахал ей. Стараясь скрыть волнение, Наталья Николаевна сжала манжету блузки. Она верно рассчитала: шестой вагон остановился прямо возле неё. Проводница открыла дверь, протёрла поручни и опустила лесенку. На гравий сошёл высокий худой мужчина лет тридцати, затем снял с пола у прохода небольшой чемодан, бумажный свёрток (должно быть, с цветами), а затем – девочку в коротком платьице. Завидев Наталью Николаевну, девочка мгновенно спряталась за мужчину. Наталья Николаевна улыбнулась: маленькая ещё, стесняется. Поезд тронулся. Мужчина посадил девочку себе на плечи, одёрнул пиджак, взял сумку и цветы, и направился к Наталье Николаевне. Она посмотрела на подошедшего ближе мужчину и чуть не ахнула: среди миллионов пар глаз она бы узнала эти детские глаза. Мужчина остановился и улыбнулся.
– Наталья Николаевна? Здравствуйте! Я – Мирон Лазуренко, это я Вам писал по поводу заметки.
Наталья Николаевна снова улыбнулась.
– Здравствуйте! Пойдёмте, товарищ Лазуренко, машина ждёт.
[1] – Откуда ты, друг? (укр.)
[2] – Из-под Полтавы. (укр.)
[3] – А я из-под Черкас! (укр.)
[4] – А как тебя зовут? (укр.)
[5] – Смотри, как красиво. В детстве я мечтал побывать в горах. А теперь горы близко, а я надеюсь, что не попаду туда: не хочу, чтобы немец туда добрался. (пол.)
[6] – Ты понимаешь польский? (пол.)
[7] – Конечно. (укр.)
[8] – Как тебя зовут, солдат? (пол.)
[9] – Тоже доброволец? (укр.)
[10] – Как думаешь, завтра догоним наших? (пол.)
[11] – Немного задело. Но я пока не собираюсь умирать. (пол.)
[12] – Да, нам пока нельзя умирать. (укр.)
[13] – Кавказ. Красиво. (пол.)
[14] – Николай, смотри: самолёты. (пол.)
[15] – Будь ты проклят. (укр.)
[16] – Да ты с ума сошёл, Карпо! (сурж./укр.)
[17] – Быстрее! (нем.)
[18] – Скажи мне, бабка, где твоя внучка? Соседи говорили, что к тебе приходила красивая девушка. (нем.)
[19] – Прости, дочка. (укр.)
[20] – Нет в лесу твоей внучки-то! (укр.)
[21] – Эй, повежливее с представителями германских властей! (укр.)
Конец