Мы появились, исходя из этой логики, подобно всем остальным живым существам на Земле. В большинстве важнейших видов деятельности наше поведение не сильно отличается от поведения других животных. Мы часто убиваем и едим других животных ради получения энергии. Мы избавляемся от отходов жизнедеятельности нашего организма в виде кала и мочи. Мы чувствуем исходящие от тела другого человека химические вещества и реагируем на них. Мы общаемся, ищем пару и растим наших потомков. Однажды нечто обрывает жизненные процессы нашего организма, и он практически полностью разлагается армией микробов. В этом мы подобны всем остальным животным. Мы – из одного источника. Наши тела и чувства – часть нестабильного течения жизни, которая давала нам устрашающие механизмы и методы так же часто, как и приносящие пользу. И в целом мы тоже принесли как минимум столько же боли и страданий на эту дискотеку жизни на Земле, как и любой другой хищник. И мы сами должны чувствовать боль и страдание.
Но люди зачастую не понимают, что у эволюции нет определенного направления. Вспомните многоклеточные виды растений, грибов и животных. Они эволюционировали в ряде случаев, но там также были и возвраты к одноклеточности, особенно среди грибов. Одна из теорий предполагает, что мы получили многоклеточные организмы в результате сотрудничества различных видов одноклеточных организмов. Эта идея кажется привлекательной. Но также можно рассмотреть возможность, что при делении одноклеточного организма возник сбой. Клетки, которые не разделились, позже развились в отдельные ткани. Также не определена роль вирусов. Сейчас они – бич нашего времени и источник болезней и смертей, но существуют трасологические доказательства, что гены некоторых вирусов способствовали тому, что разные клетки стали отдельными органами и тканями организма животного. Суть в том, что жизнь не является ни откровенно хорошей, ни прогрессивной.
Все это могло быть невыносимо, если бы не вероятность того, что люди – особенные. Нечто важное охраняет нас от угрожающих сторон земной жизни. Нам говорят, что это идет из глубины человеческой природы, некоей важной части внутри нас. Мы не можем ее увидеть, не можем измерить, но она выделяет нас как самую важную форму жизни на Земле. Те, кто глубоко верят в Создателя, считают, что у нас есть душа, уникальная для каждого человеческого тела. С точки зрения светских гуманистов, у нас есть подобные душе ментальные силы, уникальные для человеческого мозга. Все это становится причиной, почему люди не являются животными полностью. По крайней мере, не в самых важных особенностях.
Это, в свою очередь, лишь отголоски намного более старых представлений о живых существах. Вспомните о тех философах и писателях, которых можно грубо объединить в одну группу механистов, веривших, что душа отвечает за рациональную деятельность ума и странным образом крепится к телу, что без нее человек является лишь машиной. Они спорили с анимистами, которые считали, что у всей живой материи есть анима – душа, и виталистами, которые рассматривали живую материю как бы пронизанную особой субстанцией, вызывающей движение и изменение.
Те же, кто верит, что мы созданы сверхъестественной силой, говорят нам: «Истинная природа Человека в том, что он – не животное, а человек, созданный по образу и подобию Бога». Так написано Международным комитетом по человеческому достоинству. Возникшая в Европе эпохи Ренессанса гуманистическая мысль гласит, что, когда мы становимся личностью, мы больше не являемся всего лишь биологическим организмом. Мы возвышаемся «над всеми прочими существами на Земле», как пишет Кант. Его утверждение – лишь капля в море огромного количества подходов к этой теме. По словам американского философа Эрика Т. Олсона, видного сторонника анимализма – ветви философии, которая утверждает обратное, – «эти философы говорят, что каждый из нас не является животным, но каким-то тесным образом с ним связан».