Малёк провел по растрепанным волосам и закатил свои карие глаза.
– Я в порядке, ма. Просто устал.
– От работы? Нет, подожди. Должно быть, надоели занятия в колледже? – поддразнила я его.
– Эллиот... – предостерегла мама. – Не начинай.
– Ладно, но, Малёк, ты ведь словно бродяга. Найди себе работу.
– Я пытаюсь, вонючка. Не все могут пойти в боулинг и тут же получить работу, потому что у них есть сиськи.
– Это так грубо! Я беседовала только с дядей Брайаном.
– Малёк, прекрати нести сексистскую чушь, – произнес отец. – Твоя сестра получила работу, потому что достаточно для нее квалифицирована. А ты не можешь ничего найти, потому что не подаешь заявления. Может, начнешь с этого?
– Значит, ты хочешь, чтобы я нашел работу? Ма?
Папа вздохнул и глотнул пива. Работа Малька становилась предметом споров последние несколько недель. Дело было не в том, что он был ленив и не хотел работать, просто Малёк попал в серьезную автомобильную аварию два месяца назад, и теперь отказывался водить. В результате, большую часть времени он просто спал дома. Даже когда за рулем кто-то другой, его сложно было затащить в машину. Страх аварии брал над ним верх и превращался в приступ паники. Он даже взял академический отпуск в колледже, отложив последний курс из-за всего этого, что совсем было не похоже на Малька. Он всегда был очень мотивирован и сам управлял своей жизнью. Теперь же его контролировал страх.
– Ты поведешь машину, когда будешь готов, Малёк. Мы все понимаем, – ответила ему мама, подчеркнув слово «мы», тем самым показывая, что они с отцом в этом вопросе выступали единым фронтом. Просто отец считал, что Мальку нужно было больше стараться, преодолевая себя. Мама же давала свободное пространство, в котором он так нуждался. Это был один из немногих случаев, когда они расходились во взглядах относительно методов воспитания.
– Твои сэндвичи готовы, Кайя?
– Да, дорогой. Встань и возьми себе. Я не собираюсь класть его тебе на тарелку.
– Будто я бы позволил тебе испортить мой обед своими девчоночьими вшами.
Мама выгнула бровь, смотря на папу сверху-вниз и схватив первого попавшегося «рубена». Она поднесла его ко рту и облизала по всей длине. Я захохотала, а Малёк ухмыльнулся.
– Да ты шутишь! Это будет сэндвич Малька.
– Эй! Ни за что! Я же фактически поцелую маму.
Папа пристально посмотрел на него.
– Ты вышел из влагалища своей матери. Не думаю, что вы двое сможете стать еще ближе.
Малёк закрыл уши руками.
– Ауууу!
– Малёк вышел из маминого чего? Это отвратительно!
Мы все замерли, когда на кухню вошел Эрик с выражением ужаса на лице. Мамин взгляд был его зеркальным отражением, поскольку Эрик был весь в подтеках грязи.
– Просто скажи спасибо, что ты не вылез оттуда же, малыш. Тебе повезло, что ты не одной крови с этими людьми.
– Ну, я хотел сказать, что все круто, если ты не серьезно, – произнес Эрик, продолжая идти по кухне, словно не был сейчас ходячей катастрофой. Он взял сэндвич, который облизала мама, и положил себе на тарелку. Все мы пытались сдержать смех, когда Эрик схватил пригоршню свежих овощей, лежавших у мамы на столе, и добавил на тарелку к сэндвичу. – Спасибо за обед, мам.
С улыбкой он прошел к своему месту за столом и откусил кусок сэндвича как раз перед тем, как мы все одновременно хотели его остановить.
– Что? – спросил он с набитым ртом.
– Ничего! – воскликнула мама, прежде чем кто-то из нас просветил Эрика. Он бы заставил ее делать новый сэндвич, а, я была уверена, это было последним, чего бы она хотела.
У Эрика всегда были сложности с едой. Несмотря на то, что мои родители усыновили его в два года, у него были свои проблемы. Он не мог есть, когда кто-то прикасался к его еде, а еще на тарелке всегда должно было быть что-то зеленое. Любой ценой. Я даже видела, как мама добавляла в некоторые блюда зеленый пищевой краситель, чтобы успокоить Эрика. Эти два условия никогда не подлежали обсуждению, поэтому мы с этим смирились. В конце концов, ему было все равно, что есть, главное, чтобы соблюдались правила.
Мы взяли тарелки, положив на них сэндвичи и свежие овощи. Я даже стащила одну мамину газировку из холодильника. Мама выгнула бровь, когда я поставила бутылку на стол, и быстро вернула ту обратно, показав мне язык. Я могла поклясться, что мои родители иногда были самыми большими детьми на свете.
– Где Брэтт? – спросил Малёк.
– В торговом центре, – отозвался Эрик, его голос был полон презрения.
– Тебе не нравятся торговые центры?
– Нет, – ответил он, поморщившись. – Там скучно. И много девчонок. Это отвратительно, а девочки...
– Эй-эй, какой у нас девиз в семье?
Эрик вздохнул.
– Если не можешь сказать ничего приятного, выскажи все Мальку.
– Почему у нас до сих пор именно этот девиз? – проворчал Малёк.
– Потому что это по-прежнему смешно, – рассмеялся папа.
Когда мне было шесть, а Мальку восемь, выпустили «В поисках Немо». И, казалось бы, ничего такого в этом нет – не считая того, что это один из величайших мультфильмов, существовавших когда-либо – но для Малька все изменилось.
Дело в том, что по-настоящему его звали Немо. Это само по себе уникальное имя, но прибавьте к этому известнейший мультфильм для детей, и получите рецепт издевательств среди сверстников. Малёк прошел через настоящий ад. После того, как в течение недели плакал у себя каждую ночь, он заявил нам, что мы должны официально изменить его имя. Родители не согласились, но мы стали звать его Мальком. Сперва он ненавидел прозвище также сильно, как и имя Немо, утверждая, что мы «самая злая семья» и «никогда не говорим ему ничего хорошего», но, в конце концов, оно застряло, как и наш «семейный девиз».
– Эрик, – произнесла мама, – объясни, почему ты весь в грязи?
Он пожал плечами, словно не видел в этом ничего странного.
– Мы с Брэттом делали грязевую яму.
– Я думала, вы с ним не разговариваете на этой неделе.
– Мам, сегодня суббота. Уже новая неделя.
Мама хитро улыбнулась.
– Это значит, ты начинаешь выполнять еженедельную работу по дому сегодня?
– Не раньше, чем в понедельник, когда начнется настоящая новая неделя.
– Не думаю, что все так работает.
– Просто поверь мне. Я кое в чем разбираюсь.
– Справедливо, – согласилась она.
Папа протянул Эрику кулак, чтобы стукнуться. Они с отцом решали вопросы одинаково, доказывая всем, что не нужно быть родственниками, чтобы походить друг на друга.
– Какие у кого планы на сегодня? – спросила мама.
– Не знаю. Но я устал, – папа закатил глаза на ответ Малька.
– В три у нас назначена стрижка Эрику. Твои волосы становятся слишком длинными, детка.
– А я не могу их такими оставить?
– А ты будешь за ними ухаживать? – в ответ Эрик лишь смущенно промолчал. Он прекрасно знал, что продержится так максимум неделю, прежде чем сам запросится на стрижку. – Так я и думала, – заключила мама.
– А могу я подстричься как-нибудь иначе?
– Например?
– Вроде такого, – он показал руками нечто вроде ирокеза. – У Брэтта сейчас так же.
Родители переглянулись, прежде чем мама пожала плечами.
– Почему бы и нет. Но ты должен дать мне обещание, что позаботишься о длинной части волос. Обещаешь? – Эрик кивнул. – Хорошо. Малёк, хочешь присоединиться? Тебе тоже не помешала бы стрижка.
Поскольку Малёк теперь не выходил из дома, его волосы успели отрасти почти до плеч. И хотя он всегда носил длинные волосы, такая длина была самой большой в его жизни. Еще один результат несчастного случая, доказывавший, как сильно тот изменил его жизнь.
– Эм... я могу подумать?
– Конечно, – ответила мама с терпением, присущим лишь святым. – Найджел?
– Мы хотели посмотреть бейсбольный матч у Сида. Встречаемся в четыре.
– Игра начинается в половине седьмого, а это значит, что у вас, дураков, будет куча времени, чтобы попасть в неприятности.