"Вы все знаете, что если хотите выжить, то нужно действовать немедля. Ибо не только пронизывающий холод и голод могут привести вас к гибели... Вы слышите угрожающий рык вдалеке, звук, который может издавать лишь дикий ватир". Когда я упомянул это омерзительное козлоподобное создание, которое обычно обитает в темных и влажных пещерах, некоторые дети выказали отвращение. "Итак, вы начинаете собирать дрова и строить лагерь. Но вскоре становится ясно, что некоторые из вас подходят для выполнения определенных задач лучше, чем другие. Ралоф, например, может унести вдвое больше дров, чем Силена, потому что он сильный. Ты, Гилма, одаренная лучница, потому что твой отец с детства разрешал тебе тренироваться на соломенных манекенах в здании стражи. Так кто же должен нести первую вахту, а кто - идти по дрова?" Все дети согласились, что Ралоф должен идти за дровами, а Гилма охранять лагерь. Игра продолжалась, пока всем "первооткрывателям" не были розданы задания согласно их физическим и умственным качествам.
"Что ж. Но тут происходит нечто неприятное: Ралоф решает, что его используют, и не хочет больше собирать дрова". Упомянутый мальчик бросил на меня возмущенный взгляд, но я движением руки успокоил его. "Конечно, он ведет себя так только в моей истории. Ни за что на свете он больше не хочет собирать хворост. Он говорит, что хочет нести дозор вместе с Гилмой, хотя всем вам известно, что Ралоф не смог бы попасть из лука даже в слепого и парализованного тролля. А теперь мой вопрос к вам: что было бы лучше для всех вас? Если бы Ралоф образумился и вернулся к работе, или же встал на стражу, тогда как Гилма собирала бы хворост?" Дети единогласно выбрали первый вариант.
"Очень хорошо. Только так вы смогли бы противостоять ватирам, голоду и холоду на суровом острове, пока не подошел бы корабль и не отвез вас обратно в Эндерал. Это суть того, чему нас учит Священное писание: единство и сила могут возникнуть лишь в том обществе, которое служит благу всех, а не отдельных личностей. Сам Мальфас назначает нам благословенные задачи, ибо кто еще может знать наши сильные и слабые стороны лучше того, кто дает нашим матерям дар плодородия каждую луну?" С довольной улыбкой я устремил взгляд на девочку, изначально задавшую вопрос.
"Это, дорогая Силена, и был ответ на твой вопрос. Даже если у тебя есть сомнения по поводу пути, который Мальфас вскоре изберет для тебя, победи их, как ты побеждаешь болезнь, ибо лишь люди, единые телом и духом, смогут существовать вечно". Ответом детей была восторженная тишина. Силена, однако, не потеряла своего скептического взгляда, после того, как я рассказал историю, вдохновленную первым стихом "Пути".
Путь... верил ли я сам в него хоть когда-нибудь? Я не знал. О нем рассказывала мне Мать Палея. В него я обязан был верить. Если даже я, образованный человек с доступом к обширным знаниям, оказался способен обнаружить свои истлевшие воспоминания о детстве лишь после видения... что говорить о других людях? Неужели все они живут... лживой жизнью? А если, - пронеслось у меня в голове, - Путь - лишь обман... что же... что же ведет нас? Подобные еретические мысли занимали меня до заката.
Только после того, как солнце почти полностью исчезло за горизонтом, я снова обнаружил признаки человеческой жизни на своем пути. Как и четыре дня назад, я брел сквозь сосны и кипарисы, не находя ни единой души. Но теперь передо мной расстилалось огромное пшеничное поле, и в его центре, подобно башне, возвышалась ветряная мельница. Ее колесо медленно вращалось на вечернем ветру, а воздух был наполнен запахами пыльной земли, мха и свежесрезанной травы. Незамысловатая красота этого зрелища на мгновение заставила меня позабыть о боли в ногах и тупом ощущении в животе. Люди.
Несмотря на усталость, я ускорился и вскоре добрался до мощеной дороги, петляющей среди заросших пшеницей холмов. Через некоторое время я нашел то, что искал - приют. Ночь уже вступила в свои права, и оранжевый свет лился из окон старой, покрытой плющом крестьянской хижины, обещая защиту и отдых. Улыбка осветила мое лицо, и я незаметно для себя вздохнул с облегчением. Последние ночи я отдыхал в небольших пещерах, которые пришлись не по нраву моей привыкшей к мягкой кровати спине. Горячая еда... Вдруг мимо меня галопом пронеслись две лошади. Я инстинктивно отскочил в сторону, едва миновав столкновения с одной из них. Я издал испуганный крик и споткнулся, пытаясь удержать равновесие. С глухим стуком я приземлился в пыль. Какого черта?! Я негодующе посмотрел на двоих всадников, остановившихся передо мной. Они оба были очень высоки и носили кожаные одежды, как у охотников. Вороная масть их коней выдавала дорогую породу. Я сердито наблюдал, как они спешиваются, бросают медяк тощему пареньку, который, должно быть, был конюшим, и исчезают в таверне. Даже тогда я ненавидел самодовольных и неотесанных людей. Эти два обормота вообще осознали, что чуть не переехали меня? Скорее всего нет. А если и осознали, то даже не стали бы на тебя смотреть. Мои губы сжались в тонкую линию. Проклятые недоумки.