Ты никто, Джаэль. Без своего одеяния жреца ты просто обычный парень, ни худой и ни толстый, ни старый и ни молодой, ни уродливый и ни красивый.
Незначительный.
На мгновение мне захотелось вытащить брошь жреца, которую мне не хватило духу выложить из своей сумки. О, как бы они тогда посмотрели на меня, эти остолопы. Они бы тут же начали читать Молитву Пути, глядя на меня испуганными глазами и моля о прощении. Они бы зауважали меня. - Точнее то, что ты символизируешь. Да, они склонили бы головы в знак почтения, потому что они боятся могущества Священного Ордена. Конечно, так и было бы. Пренебрежительное отношение к жрецу Пути считалось тяжким преступлением, и лишь дурак бы рискнул понести за такое наказание...
Нет. Раскрыть себя как жреца означало бы не только положиться на власть других, но еще и вернуться к своей лживой жизни. Я почувствовал, как мой желудок предупреждающе сжимается.
Мне придется смириться. Так что я сделал глубокий вдох и проглотил свой пылающий стыд. Не обращая внимания на издевательские взгляды пиратов, я сделал трактирщице знак, что хочу остановиться на ночь. Мне больше не хотелось есть, в особенности перед теми, кто только что был свидетелем моего унижения. Трактирщица сочувственно кивнула и попросила старика, который тихо сидел у стойки и непроницаемо на меня смотрел, показать мне комнату. Я последовал за ним в тишине. Только перед дверью в комнату, я ощутил как ехидство этих скотин, впивавшееся в мою спину словно меч, начало отступать. Я дал старику пять медяков, и он протянул мне ключ, горящую свечу и тряпку, чтобы отмыться, что, наверное, было жестом благосклонности, но лишь усилило мой стыд. Я тихо повернулся, вошел в комнату и закрыл за собой дверь. Тут же гнев накрыл меня с головой. Не замечая кровати, я подошел к окну и уставился на дождь. Я издал приглушенный крик, закрыл глаза и впился руками в подоконник. О, Черный страж, как же я был зол! Конечно, разумная часть меня утверждала, что я еще легко отделался. В других тавернах люди выходят из драки со сломанной рукой или с чем-то похуже. И все же я не мог просто принять случившееся и забыть о нем. Неужели у этих людей нет никакого уважения? Подобный сброд заслуживал только повешения или свежевания, как бандиты и мародеры, и лучше всего прилюдно. Мою челюсть свело, и я заметил, как ощущение в животе начало изменяться. Тупое чувство неуверенности сменилось пылающей яростью, совмещенной с железной решимостью. Я не начну свою новую жизнь с унижения. Я снова открыл глаза и посмотрел на свечу, которую дал мне трактирщик. Пламя шевелилось и потрескивало, и странным образом это укрепляло мою решимость. Я хотел преподать этим двум обормотам урок, даже если это будет стоить мне жизни. Но как? Что я могу делать, кроме как проповедовать, читать книги и смешивать травы?
Я замер. Точно... Теперь я был почти благодарен, что эти два неотесанных чурбана встретились мне на пути, прямо здесь и прямо сейчас. Злобная усмешка расцвела на моих губах, и я устремил свой взгляд обратно в окно. На мгновение я изумился отражению, которое смотрело на меня из стекла. Его бледно-голубые глаза горели ледяным огнем, для него это было столь же нехарактерно, как свет солнца в осенних сумерках. Этот человек больше не был жалким жрецом, который еще неделю назад благословлял прачек. Да, он излучал что-то вроде... силы. Решительности. Огня.
Глава 4: Прах
Было уже где-то около двух часов ночи, когда я приступил к исполнению своего плана. Около полуночи голоса внизу начали стихать, но мне не хотелось рисковать без необходимости. Я осторожно выглянул из своей комнаты в коридор, ведущий по лестнице вниз в пивную. Однако тут же спрятал голову обратно, едва услышав приглушенные тяжелые шаги на лестнице. Я закрыл дверь и прислушался. Мужчина и женщина, вероятно, пьяные, судя по неравномерности их шагов. Может ли это быть один из головорезов? Нет... голос мужчины звучал слишком четко, слишком спокойно и слишком устало. Я подождал, пока они пройдут мимо и скроются в своей комнате. Тогда я поспешно вернулся в коридор. Теперь он был пуст. Я тихо подошел к лестнице и посмотрел вниз. Никого. Казалось, что даже прислуга и хозяева уже спали, лишь запах жира, пота и выпивки говорил о наличии гостей, которые развлекались здесь пару часов назад. Я удовлетворенно кивнул в знак согласия с самим собой и вернулся в комнату. Пустая пивная означала, что и снаружи нет никого, кроме охранника - какого-нибудь здоровенного фермерского сынка, который решил подзаработать пару лишних монет.