Когда я отвел взгляд от неба и посмотрел перед собой, я увидел ее. Она стояла среди заросших плющом старых руин, чьи рухнувшие стены и своды говорили об их древности. Она была одета в серый струящийся балахон, который лишь слегка намекал на скрытую под ним женственность. Капюшон закрывал почти все ее лицо, оставляя непокрытыми только нежные и тонкие участки скул и подбородка - зрелище, будто бы, явившееся прямиком из воображения киранийского художника. Ее густые полночно-черные волосы были заплетены в змеевидные косы и ниспадали на плечи. Разные мелочи были вплетены в ее волосы: старые потертые монеты, должно быть, чеканившиеся давно угасшими цивилизациями; маленькие наполированные кости животных, незнакомых нам; и странные ленты, красочные нити которых создавали причудливый узор. Но не это все гипнотизировало и влекло меня к почти закрытой фигуре возле руин. Ее улыбка. С каждым шагом приближения она все сильнее очаровывала меня. Это была не милая улыбка, как некоторые могут предположить. Это была смесь тоски, гнева, надежды и любви, симфония противоречивых чувств, которые, как я полагал, были несовместимы. Это была улыбка, которая могла изрекать как великую мудрость, так и приказы, несущие смерть тысячам. Улыбка, родившаяся из истин, познанных в потусторонних существованиях. Холодный пот побежал по мне, и я испытал чувство страха, смешанное с мирным блаженством, за миг до того, как подошел к ней.
Я остановился в нескольких шагах от нее, все еще глядя на ее волшебную улыбку, как голодающий на пир. На мгновение я понадеялся отыскать проблеск радости в ее чертах. Но надежда угасла так же быстро, как и появилась. Затем она начала говорить. "Ты умираешь, Джаель". Ее голос был одновременно грубым и нежным, полным контрастов. Она говорила без насмешки, жалости или жестокости.
"Почему?" - услышал я свой машинальный ответ. - "У меня прекрасное здоровье". Мои возражения были такими жалкими и неуклюжими, так они, должно быть, выглядят для читателя этих пожелтевших страниц, но слова вырывались быстрее, чем я успевал подумать и проявить самообладание. Женщина слегка кивнула, как будто ожидала именно такого ответа.
"Ты утверждаешь, что у тебя хорошее здоровье", - перефразировала она мои слова с особой интонацией. - "Но ты не в состоянии постичь устройство этого мира во всей его сложности". Медленно и с сожалением она покачала головой, словно магистр в монастырской школе, который получил от новичка глупый ответ на очень простой вопрос. Затем она обнажила кисти, сдвинув рукава балахона, и указала следовать за ней. Даже в ее манере ходить было что-то из иного мира. Ее тело двигалось не в такт шагам, казалось, будто она плывет. Безмолвно и послушно я последовал за ней через старые руины. Сегодня, после того, как я прокрутил эти видение в мыслях много тысяч раз, я знаю, что это был старый торговый пункт. Стены и ржавые ворота не оставляли никаких сомнений. Но в видении я о таких банальностях не заботился. Следовать за фигурой впереди меня было моей единственной целью. Она остановилась перед старой заросшей башней, предположительно где-то в самом сердце руин, и открыла чугунную дверь, которая зловеще беззвучно качнулась в сторону.
"Иди, Джаель", - сказала она. - "Иди и познай истину". Это были последние слова, которые я услышал перед ужасным открытием внутри руин. Когда я собрался ответить, она уже ушла. Впервые чувство растерянности смешалось с уверенностью, которая была во мне в начале видения. Я все еще понимал, что мое физическое тело лежит на кровати в скромной келье, в другом мире. Также я знал, что могу проснуться от прекрасного и ужасающего видения. Но я не хотел. Почему? Я не способен сказать. Было ли это из-за любопытства? Чувствовал ли я, что это судьба, которая словно накрывала руины тонким, необыкновенным рукавом? Я не знаю.
Я вошел. Пол под моими голыми ногами оказался холодным, а пыльный воздух, подсвеченный бледно-красными лучами солнца, наполнив мои легкие, заставил закашляться. Внутри было почти пусто, не считая паутины, обветшалой мебели и камней, упавших с осыпающихся стен. В центре стояла деревянная конструкция, невероятно крупный вертикальный ящик. Неуверенно я подошел ближе. Одно слово пришло мне в голову, но исчезло так же быстро, как и появилось. Я осознал, что огонь заходящего солнца угас и сменился тускло-голубым свечением. Легкий расплывчатый туман начал покрывать все вокруг, превращая мирный и благословенный пейзаж, наблюдаемый мной до входа в руины, в тревожный. Расползающийся, холодный, опустошительный. Моя рука двинулась по поверхности странного ящика, который был немного выше меня. Древесина сгнила и посерела, и от нее исходил непонятный запах, напоминающий запах железа. Он был сладкий и соблазнительный, но в то же время отвратительный. "Уходи!", - мелькнуло в голове. - "Уходи прежде, чем откроешь это". Я не мог понять, мои ли это мысли. Но, конечно, я не ушел. Медленно моя рука потянулась к зазору на боку ящика, позволяющему открыть его крышку. Когда задвижка неохотно поддалась, издав траурный звук, я вспомнил слово, которое вылетело из моей головы. На этот раз оно не исчезло, оно сохранилось в памяти вместе с заключенным в нем страхом. Деревянная конструкция посреди этих заброшенных руин вовсе не была ящиком. Это был гроб.