Вот нотариус из офиса, напротив. Он слишком брезглив, к таким как Лиам.
Работник печати и ксерокопий. Взъерошенный и счастливый, в футболке с принтом из Звездных войн. Он, наверное, даже не знает о существовании Маллоуна, радио, других людей. На его лице написано, что он живет в своем мире, где нет проецирования агрессии, нет психов расчленяющих людей. В реальном мире он не видел зла. Все трудности, для него лишь квест. Он не нервничает из-за них. Он слишком счастлив, чтобы что-то ломать.
Вот дама из страхования. Она на бездушную технику не разменивается. Сердца мужчин и гордость соперниц – это она будет разбивать с удовольствием.
– Отпечатков нет, но зато эксперты нашли другой след. Тот, кто выбросил из окна оборудование Маллоуна оставил в студии карту звездного неба. На ней следы крови, преподавателя государственного университета Эверетта. Того самого которого убийца надел на телескоп. Громкое дело было.
– Астронавт. – сказал я.
– Звездочет. – поправил меня Пол.
– Дело передается в другой отдел.
– Отлично. – обрадовался Пол. – Не все же нам работать.
– Но вас могут вызывать на консультации, если это понадобится.
Пол расстроился. Работать все же придется.
– Если бы меня называли звездочетом, я бы тоже разозлилась. Стремное прозвище для убийцы. – рассуждала Пенни, пока я ужинал. – Я бы хотела что-нибудь грозное. Что бы вселяло страх. Вот Мясник из Грин Лейк звучит круто. А звездочет – это отстой. Тут Маллоун не постарался.
– О мяснике кстати давно не слышно. – я отправил себе в рот очередной кусочек стейка.
– Оно и к лучшему.
– Не сочти меня сумасшедшим. Но я помогаю агенту Скотт из особо тяжких с делом мясника. Я словно вернулся туда. На свое место. А сейчас он ушел в подполье, и нет никакой новой информации…
– Ну так договаривай. Ты хочешь, чтобы мясник снова проявил себя, а ты в ответ мог проявить себя? – уверенно спросила Пенни.
– Да. Это ужасно?
– Это честно. Честность не может быть ужасной.
– Я желаю смерти. Даже не конкретному человеку. Я желаю смерти как причины. Это чудовищно.
– Ты еще чудовищ не видел. – усмехнулась Пенни. – Ты хочешь бороться с преступностью. Это благородное побуждение. Значит и путь к нему благороден.
– В этой ситуации не уверен.
– Если дорога в ад вымощена благими намерениями, то значит в рай все с точностью наоборот.
– Если после того, что ты услышала, ты захочешь позвонить в полицию, я не обижусь. Я и сам себя боюсь.
– Ты себя накручиваешь.
– Это непроизвольная агрессия. То с чем я борюсь. Я ненавижу Маллоуна, за его сводки, хотя могу их просто не включать. Я ненавижу Уилсона, за то, что он занял мое место, но он не виноват. Не виноват, что зять директора, не виноват, что я не смог удержать свое место.
– Нет. Это не то. Мысль без действия, все равно что просто так лучок обжарить. Поехали к тебе. Выпьем.
– И как ты меня не боишься?
– Слышал анекдот про повара? Не зли его, только он знает, что в твоей тарелке.
– Надеюсь, ты не плюешь мне в еду?
– Я знаю более интересные способы обмена слюнями. – Пенни засмеялась и ее смех успокаивал. Если она меня не боится, то и мне не стоит.
Глава 10
С Пенни я действительно спал лучше. Какие бы кошмары я не прокручивал перед сном в голове, они оставались там наяву. Мне снилось странное время. Я не мог понять прошлое это или будущее. Но я был в особо тяжких. Не было Скотт, но не было и Лисовски.
Я проснулся в странном настроении. Не мог понять хорошее оно или плохое. На часах половина второго. Прочитав сообщение, которое меня разбудило, я к своему ужасу понял – это настроение было хорошим. Меня вызывали на пляж Грин Лейк. Половина Пенни была пустой и прохладной. Неужели я так напился, что не услышал, как она ушла.
В голове роились и врезались друг в друга тысяча мыслей. Я второпях натянул брюки и пошел умыться. Пенни была в ванной. Она тщательно вытирала руки, как это обычно делают хирурги перед операцией.
– Давно встала?
– Нет. Больше не буду пить столько пива на ночь. Ты уходишь?
– Меня вызывают.
– Что-то серьезное? Кто-то разбил будильник?
– В Грин Лейк. – ответил я.
Ее лицо не изменилось. Ни один мускул не дрогнул и не испортил ее сонную ухмылку.
– Позвони, как доедешь.
Я не вызвал такси. Я забыл дома телефон. Мелкий холодный дождь бил по лицу, заливался за воротник и в туфли на босу ногу. Я жил от Грин Лейк в двух милях, и я просто бежал по пустому шоссе. Мои мысли материальны. Я загадал желание, а мясник исполнил его. И в ужасе, смешанном с радостью, какая бывает у детей на рождество, я бежал.