– Эй Мак! А помнишь, как я трахал твою повариху? Ах да, не помнишь! У тебя же память отшибло.
Пока я думал, разрешено ли мне на легком труде сломать ему нос, Блек и его напарник свалили.
– Зря они так. У вас ведь справка есть. – многозначительно сказал доктор О`Райли. – И опыт в убийстве голыми руками.
– У меня нет справки. Я просто на легком труде из-за травмы.
Я немного понял агента Блека. Новый док, испортил первое впечатление о себе. Им он ответить не может, а отпускать сарказмы в мою сторону, после того как я за него заступился, получите!
– Хотите совет, доктор О`Райли? – я старался сохранять дружелюбие иначе, как не смешно это звучит, двери морга закроются для меня навсегда.
– Не хочу. Агент Маккинли.
Меня чуть не поврало от такой неблагодарности. И правда глист.
Никакого лома из Ре-бара, в нашем архиве не оказалось. Или я плохо искал. Меня не интересовали ди-джеи ломающие микшеры и рокеры, разбивающие гитары об головы. Меня интересовал октябрь. Я надеялся, что какие-нибудь детали по моим делам, помогут вернуть мне воспоминания. Я нашел аппаратуру из студии первого свидетеля – Лиама Маллоуна. Кусочек порванной пленки. Лиам работал со старьем. Он был не богат, но всем говорил, что просто любит теплый и ламповый звук. Бережно расправив ее и намотав на карандаш, я взялся за поиски кассеты. Это было не так-то просто. В век высоких технологий, даже дисковые проигрыватели никто не ломал. Они пылились себе без дела на чердаках или в кладовках. Ради кассетного магнитофона, мне пришлось залезть аж в две тысячи четырнадцатый. У него была сломана ручка. Сам он был рабочем состоянии и даже кассета Айрон Майден звучала как новая. С дисками так не получиться. А от кассеты отскреби слой пыли, и она снова будет тебя радовать. Я заменил пленку, включил на самой маленькой громкости и уселся рядом на пол.
Я вспомнил свою бабушку. Она плохо слышала, поэтому всегда ставила радио прямо к уху и слушала новости и радио спектакли. Наверное, я сейчас был очень на нее похож.
«С вами Первый Свидетель, мои бесстрашные слушатели…»
У него был восточный акцент. А у меня северный когда-то давно, когда я еще был подростком. В школе из меня выбили мой шотландский выговор и теперь я говорил, как настоящий американец.
Сейчас я слышал его голос на записи, и он не выводил меня из себя, так как раньше. Почему он сделал это? Простой радиоведущий. Не одна ведь жажда сенсации толкнула его на те жестокие убийства. Если бы он был жив, доктор Летсман бы покопался в его голове. Я знал кто его убил? Если и знал, то сказать никому не успел. Я вспомнил, живого Маллоуна. В его доме. Я был в его доме? Мы разговаривали, но я ничего не мог разобрать, будто бы мы говорили на чужом языке. А потом он схватился за грудь и начал харкать кровью. Я видел его смерть? Или я хотел бы, что бы она была именно такой. Мне сдавило грудь. Я начал кашлять, то ли от архивной пыли, то ли повторяя за Лиамом, будто играю его на сцене. Я не мог вдохнуть. Пищевод свело так, будто я проглотил целиком лом. Из моего горла вылетел сгусток крови. Я повалился на пол, уронил магнитофон, и он замолк. Я хватал ртом затхлый складской воздух. Кашель прекратился, но в горле все еще першило. Я вытер рот рукой и не увидел на ней никакой крови. Только собственные слюни.
Раскладывая вещественные доказательства на места, я все проверял свой рот, не течет ли у меня по подбородку кровь. Я должен все вспомнить. Иначе это сведет меня с ума.
Мой рабочий день закончился, но я не торопился покидать бюро. Я сидел под дверью кабинета доктора Летсмана. Он принимал пациентку.
Как только немолодая женщина покинула кабинет, освобожденное ей кресло, занял я.
– Здравствуйте агент Маккинли.
– Привет, Армин.
– Как у тебя дела? – Летсман был вымотан, но в разговоре мне не отказал, как и всегда.
– Плохо, доктор. – признался я. – Мне нужна ваша помощь.
– Это из-за легкого труда?
– Это из-за моей амнезии.
– Воспоминания придут со временем.
– Они уже приходят. Но я не знаю чьи они. Я не верю в них. Я должен вспомнить правду. Пока этот бред не въелся мне в мозг. Сделайте что-нибудь! Я соглашусь на все. Шоковая терапия, электричество, лекарства, гипноз.
Армин тяжело выдохнул я снял очки.
– Ирвин. Ты рассказал об этом своему лечащему врачу из госпиталя ФБР?
– Что бы меня сняли с работы? Или положили обратно? Нет. Я прошу тебя. Только ты можешь мне помочь.
– Ирвин, ты не мой пациент. Я не могу нарушить врачебную этику.
– Так станьте им! Я имею право выбирать себе врача. Это прописано в моем полисе!