– Она была больная? – спросил я.
– В точку. У нее был рак. Последняя стадия, метастазы по всему телу.
– Быстро ее нашли… Не похоже на мясника. – покачал головой Дипло.
– Он красуется. Он вернулся и хочет, чтобы о нем знали. – начал со знанием дела я. – Последней его жертвой стал наш агент Уиллсон. Его тоже нашли почти сразу. Он издевается над нами.
– Он вернулся почти сразу после того, как вас выписали. Странное совпадение. – невзначай обронил Мерфи и залпом выпил стакан.
Все-таки он был ирландцем. Во мне была четвертая пинта пива и я чувствовал хмель. У Дипло тоже заблестели глаза, а доктор пил уже пятый стакан чистого виски и не пьянел. Но не это меня беспокоило, а его замечание. Ведь он прав. Мясник исчез, когда я попал в больницу и появился через неделю после моей выписки. Меня передернуло и отогнал от себя это дурацкую связь.
– Это не все. Я сегодня проводил вскрытие подружки Энди Вердена. – Мерфи изобразил кавычки пальцами. – Это не несчастный случай.
– Что? – Дипло вскочил со стула и опрокинул на меня свой стакан. – Его убили? Почему ты раньше не сказал?
Гости паба обернулись на нас.
– Успокойся. – я усадил агента на место и принялся втирать пиво в свои брюки бумажной салфеткой, Мерфи мне в этом помогал.
– Вы первые. Даже Рейзен еще не знает. У куклы есть ограничители. При перегреве питание просто отключается. Я изучил инструкцию. Провел пару тестов.
Мне хотелось пошутить на счет его тестов, но я сдерживал себя и продолжал внимательно слушать.
– Максимум, чем могла навредить Кейт, это аллергической реакцией на латекс и сдавлением полового члена, при неправильном выборе насадки.
– Ты ей имя дал? – не удержался я.
– Оно было на упаковке. Кто-то замкнул блок питания Кейт. Нужно начинать расследование убийства агента. Очень продуманное убийство.
– Кто мог это сделать? У Энди были враги? Какое дело вы ведете? – спросил я Дипло.
Он уже был поддат и реагировал долго. Это раздражало не только меня, но и Мерфи.
– Восстанавливали данные по Мяснику, утерянные прошлым агентом. И убийство проректора Вашингтонского университета. Но там уже взяли подозреваемого. Им оказался отчисленный студент… Убийство из мести.
– Почему оно у вас, а не в убойном?
– Перед смертью его пытали. Резали, избивали… Изверг малолетний.
Я молча кивнул. Некоторых своих преподавателей из академии, я тоже был не прочь подвергнуть пыткам.
– Ладно. Спасибо вам. Я пойду. У меня встреча в девять. Удачи, парни.
– Удачи. – пробормотал я.
– Если опоздаешь, Кейт у меня лаборатории, ключи у охраны.
– Пошел ты, Мерфи.
– Что за человек? У него напарника убили, а он по бабам пошел. Когда агент Лисовски исчез, я объездил весь город, не спал четыре дня. – я произнес свои размышления вслух.
– Он так выходит из шока. Снимает стресс. Ты вон, выпить как я погляжу любишь. А тебе нельзя, после твоей травмы.
– Я, пожалуй, тоже пойду.
У меня тоже была встреча. С Барнсом Павилионом. Это был невысокий жгучий брюнет, с перебором украшений на руках, джинсах клеш и сапогах-казаках. То ли хиппи, то ли сбежал с битвы экстрасенсов Америки. Мне разонравилась моя идея. Я хотел выгнать его к чертям, но не хотел обижать Пенни. Она наверняка долго искала и отдала ему кучу денег.
Не смотря на свой люмпенский вид, психолог был вежлив, но настойчив.
Будто это он хозяин дома, а мы пришли к нему в гости. Он приказал нам закрыть все шторы, оставить одну настольную лампу, которую накрыл красной тряпкой. Из своей сумки, он вынул качающийся шарик на подставки, я видел подобное барахло на столе директора Кордона.
– Готовы, мистер Маккинли? Снимите ремень и галстук. Займите удобное положение. Расслабьтесь.
Голос у него был низкий и глубокий. Я бы даже сказал эфемерный, если бы до конца понимал значение этого слова.
– Мисс Бойл не могли бы вы не щелкать ручкой. Мне нужна полная тишина.
– Извините.
Одной рукой Барнс контролировал мой пульс, в другой держал блестящий маятник. Расслабиться было трудно. Все эти шаманские штучки вызывали у меня смех. Но я изо всех сил пытался ему подыграть. Я сконцентрировался на его голосе, следовал его приказам. Не моргать. Смотреть на маятник, чувствовать, как мои веки тяжелеют. Мои веки действительно тяжелели, но это из-за того, что я не спал нормально с тех пор, как выписался из больницы. Маятник качался в такт моему пульсу. Я стал бороться со сном, чтобы не напугать психолога своим храпом. Они меня всегда раздражали с похмелья в бюро. Голос Барнса звучал уже не снаружи, а внутри.
«Во что я был одеты тридцатого октября?»
Я был в рабочем костюме, белой рубашке, галстуке с синими полосами и болотного цвета пальто. Скотт тоже была в костюме и теплой черной куртке, хотя на улице было тепло.