Все эти мысли вгоняли меня в депрессию. Если бы не день икс. Днем икс я называл мое повторное освидетельствование, после которого я либо стану полноценным агентом, либо пенсионером.
В день икс. Тринадцатого января я встал полностью здоровым. Надел костюм и почистил ботинки. Я пошел в госпиталь пешком. Чтобы морозец на улице придал моим щекам здоровый красный оттенок.
Тут всегда так мерзко или я просто давно не гулял? К грязи и сырости добавился праздничный ажиотаж. Витрины магазином ломились от плюшевых медведей, цветов, конфет и розовых открыток. День всех влюбленных, мать его. Надо будет что-нибудь купить Пенни.
В госпитале мне задали пару вопросов, постучали молотком по коленям, дали заполнить тест из одной страницы, с плохо пропечатанными вопросами и ответами и отпустили с бумажкой «здоров, годен.»
Я шел обратно, с красной от радости и холода рожей. Любовная лабуда на витринах меня радовала. Я забыл про Лисовски и Скотт. Про мясника, поджигателя. Про потерю памяти. И ни один из Ирвинов меня не беспокоил.
На планерке директор Кордон поздравил меня и тут же назначил меня в дежурство. Я мечтал ездить по чужим вонючим квартирам и смотреть на кучи пластика и плат. Я не снимал сегодня трубку с телефона. И мы с Полом посетили восемь адресов. Микроволновки и телевизоры. Обогреватели и даже генератор льда. Я много узнал о новой тенденции молодежи выбрасывать телефоны и ноутбуки из окна. Зажравшиеся ублюдки. Если я выбросил свой компьютер из окна, то отец отправил бы меня следом за ним. Еще я узнал, что агент Дипло очень сожалеет, что не смог приехать тогда ко мне. Мы его не извиняли. Но я сделал вид, что сам виноват и не стоило брать на себя такую ответственность, будучи в больном состоянии.
– Теперь он, наверное, заляжет на дно.
– На дно? Ты не знаешь? Он покончил с собой. В ту же ночь. Видимо испугался, что за ним следят.
– Это я виноват. Я спугнул его.
– Это в виноват. Надо самому делать свою работу.
– Еще новости есть?
– Слава богу, нет. Взрыв на третьей отдали антитеррорам. Мясник себя не проявлял. Я тоже сегодня дежурю, увидимся.
– А картины Трента? Показывали их доктору Летсману?
– Какие картины? – удивленно спросил Дипло.
– Да, никакие!
Как замечательно. Единственный подозреваемый покончил с собой, явно хорошо подстроенное убийство, отдали не имеющему к нему отношение отделу, мясник отдыхает и Дипло может расслабиться. Грин Лейк снова перестали патрулировать. В университете закончился траур, и учеба вернулась в свой ритм.
– Никто не хочет работать, кроме меня!
На последнем адресе произвели три выстрела в холодильник. Чем мог досадить холодильник, я и понятия не имел. Даже в худшие времена он радовал меня завалявшимся в морозилке замороженной попкой колбасы. Стрелявшего нужно было доставить доктору Летсману, оружие и пули в лабораторию. Я не хотел видеться с доктором Летсманом, а Пол с доктором О`Райли.
– Привет док. С праздником! – я вывалил на стол пакет с пистолетом и извлеченными из холодильника пулями. Шейн всегда понимал такие шутки. Когда мы с ним дежурили в новогодние праздники, он стучал по холодильникам и говорил: «Не трогай, это на новый год.» Мерфи видимо нет.
– Не из кого подобное не доставал?
Мерфи взял пакет и бросил в коробку, где лежало куча подобных пакетов с ножами, оружием, одной битой и одной металлической статуэткой.
– Посмотрю позже.
– Ты чего такой злой?
– Предыдущий док оставил мне полный бардак. Из базы исчезли несколько отчетов, а Рейзен сказал мне, разуть глаза и поискать получше. Ты хорошо общался с доктором Шейном? У тебя нет его телефона?
– Конечно. – я порылся в телефоне, набрал номер, но он был выключен. – Наверное сменил номер, он же теперь в Вашингтоне.
– Странно, что он не оставил своему другу новый номер. – сказал О`Райли. И черт, пока он этого не сказал, странным это не казалось. Я теряю хватку. Там, где стоило проявлять бдительность я щелкаю лицом, зато там, где это ни к чему, впадаю в паранойю.