– Николас Трент, слышал он покончил с собой.
– Да. Отравился газом. Его нашли в собственной квартире. Соседка почувствовала запах газа. Время смерти между четырьмя часами и утра и половиной пятого. Мы были там, в то время.
– Он убежал от меня, потом вернулся домой и отравил себя газом? Странно.
– Видимо испугался, что его арестуют и посадят.
– Ты был там? Расскажи мне все. Он не был под действием наркотиков или алкоголя?
– Он был совершенно трезв. Надо иметь огромную силу воли, чтобы вот так сидеть и ждать, когда тебя медленно убьет газ.
– А картины?
– Какие картины?
– Там были картины! Я же был у него дома. Все увешано картинами. Я был там в два часа ночи, в его квартире. Не мог же он за такой промежуток времени, куда-то их деть?
– Может выбросил. Разозлился на все.
– Пусть помойки осмотрят.
– Ты мне предлагаешь помойки осматривать?
Ну да. Я не ему, никому либо другому не имею право приказывать осматривать помойки. Это дело меня не касается и даже мои показания, что я видел там долбанную мазню Трента никто не возьмет во внимание. Я был там незаконно.
К вечеру люди успокоились. Всего одна соковыжималка. Пол пытался поспать, а я сам не сплю и другим не даю.
– Доктор Шейн не оставлял тебе свой телефон?
– Нет. Мы с ним не общались практически. Я же не работаю с трупами. – Пол ворочался на узком диванчике, подложив пиджак под голову.
– Ты не знаешь кому оставлял? Он так не внезапно уехал, даже не зашел ко мне в больницу.
– А что ты хотел? Его пригласили в Вашингтон! Он теперь важная шишка.
Я оставил Пола в покое и зашел в справочник базы. Шейн бы так не поступил. Сделай его хоть министром здравоохранения он бы не забыл своих старых друзей. А может я просто слишком хорошего о нем мнения?
Не знаю, обрадовала ли меня то, что Шейн не зазвездившийся мудак, или огорчило то никакого Шейна в Вашингтонском бюро не работает. Где доктор Шейн? Почему нам солгали? И главное, кто.
– Пол! – позвал я.
– Да что бы тебя Мак! Почему все должны страдать твоей бессонницей?
– Доктор Шейна не переводили в Вашингтон.
– А куда тогда? – сонно спросил Пол.
– Никуда! Я уже проверил пять штатов. Надо объявить его в розыск.
– Какой розыск? Может, его просто еще не внесли в базы сотрудников. А может он наплел, что переводиться в Вашингтон, а сам ушел на более спокойную работу.
– Он сам говорил, что никогда бы не смог заниматься чем-то другим. Пол. Кто сказал, что переводиться?
– Не помню. Все говорили. Я с Шейном не общался. Господи! Уже пол шестого.
За ночь я прикончил все кофе в бюро, и мы решили сходить в круглосуточный недалеко от заправки.
На улицах уже начали ездить машины и автобусы. Люди спешили на работу, а мы уже были на работе. Я любил ночные смены, за то, что утром не надо никуда ехать. Ты уже тут. Я все еще рассуждал о докторе Шейне, но вдруг Пол остановился и замер. Не очень был способ меня игнорировать.
– Мак. – прохрипел он, указывая на дерево у входа в бюро. На одной из крепких веток висела женщина.
Кофе отменяется. Нас загнали обратно в бюро, спросили, что мы слышали, но мы с Полом ничего не слышали. Видимо и охрана не слышала. Это было неслыханно. Агент Маккинли бушевал, Мак гадко посмеивался.
Дожились. Людей уже вешают напротив бюро, что бы мы далеко не ходили.
Покидать бюро нам запретили. Смена давно закончилась, начальство разъехалось по домам, дарить своим женам цветы и розовые открытки в форме сердец, а я сидел на крыльце, курил и смотрел как эксперты ползают по мокрому крыльцу и ищут хоть что-нибудь.
Мне казалось, что ничего они там не найдут.
Любопытство меня не снедало, а вот желание позлорадствовать над Дипло… Это ведь он виноват. Сам накаркал про ритуальные убийства. Каждый знает упомянешь хоть одно ради шутки и получишь второе.
– Ну что, охота на ведьм объявляется открытой. – я старался не улыбаться во все тридцать два, когда Дипло тоже вышел покурить. Глаза у него были красные, от работы за компьютером.
– Причем тут ведьмы? – Дипло сел рядом и раскрыл папку с фотографиями и показаниями, как бы приглашая меня заглянуть.
– Для костров холодно, вот и повесили. Установили личность?
– Да. Это Элизабет Поп. Двадцать два года. Студентка Вашингтонского университета.
– Опять Вашингтонский университет. Наверное, студенты так переживают за смерть преподавателя, что решили совершить групповое повешение на против зданий исполнительной власти. Под окнами антитеррора никто не висит?
– Мак. Перестань. У меня голова сейчас взорвется, я уже объездил всех знакомых девушки. Отличница, умница, спортсменка, радость родителей, католичка. Врагов не имела.