Пока велась эта несколько рискованная беседа, перед Мэри выросло громадное блюдо с арахисовым рагу, а вдоль всего длинного полированного стола — не менее двадцати блюдечек с «малы-малы штучками», то есть приправами. Все вместе выглядело поистине роскошно.
— Простите, сэр, но мы никак не могли придумать ничего лучше, чем рагу с арахисом, — сказал Мартин, у которого была привычка заранее безо всякой причины извиняться, давая своему противнику повод для придирок. — Но мой повар обычно готовит это блюдо ужасно вкусно.
— Это блюдо опасно тем, что всегда поневоле съешь лишку, — сказал инспектор. — Но откровенно признаюсь, я считаю его очень полезной, питательной пищей.
Мэри раскладывала по тарелкам арахисовое рагу с рисом, а Пий и Амос торжественно разносили и подавали их нам. Затем началась серия сложных перемещений, похожих на шахматную игру, — все передавали друг другу «малы-малы штучки».
Инспектору наложили полную тарелку. Он добавил сверху еще три или четыре розовых ломтика папайи и одобрительно посмотрел на свою тарелку.
— Загляденье! — сказал он. — Восхитительное зрелище!
Мартин стал понемногу успокаиваться. Он знал, что мой повар помогает Иисусу и что рагу, по всей вероятности, отлично приготовлено.
Мэри, безукоризненно исполняющая роль хозяйки, поглядела на инспектора, который в ответ чопорно наклонил голову, и первая погрузила ложку и вилку в арахисовое рагу. Районный инспектор последовал ее примеру, за ним и все мы, вооружившись своими приборами, принялись за еду. Панка, негромко поскрипывая, колыхалась над нашими головами, обвевая нас тепловатым ветерком.
— Никогда еще не едал такого вкусного арахисового рагу! — сказал инспектор, проглотив солидную порцию.
Мартин, сидевший напротив меня, просиял.
— Мартин у нас замечательный организатор, — сказал Макгрейд.
— Замечательный, — откликнулся Робин. — Полностью с вами согласен. Боюсь, что на этот раз я его немного подвел.
— Подвели? — удивился инспектор. — Как это подвели?
— Ну, мы могли бы приготовить для вас более шикарное угощение, — сказал Робин. — Но река, к несчастью, здорово обмелела, и лодка с припасами сюда не пробилась. Так что бедняга Мартин при сложившихся обстоятельствах сделал все, что было в его силах.
— Да, — поддержала его Мэри. — Нам хотелось бы угостить вас на славу!
— Ерунда, ерунда, — отмахнулся инспектор. — Это превкусно!
Мартин весь засветился и окончательно успокоился.
— Да, кстати, — сказал инспектор, — насколько я понял, вы отлавливаете животных, Даррелл?
— Да, сэр, — ответил я.
— Но здесь-то, я уверен, вам нечем поживиться? — спросил он. — Когда я в бытность свою помощником районного начальника бродил по лесам, я ни разу не видел ни одной живой твари.
Тем временем Пий, бесшумно двигаясь среди гостей, успел ловко снять со спинки кресла, на котором сидел инспектор, геккона и громадного богомола.
— Уверяю вас, живности тут хватает, надо только знать, где ее искать, — сказал я. — Да вот я только вчера поймал в саду у Мартина, в уголке, чрезвычайно редкий экземпляр. Животных тут множество, если поискать хорошенько.
— Поразительно! — сказал инспектор, отправляя в рот полную ложку арахисового рагу. — Я бы ни за что не поверил, что совсем рядом с цивилизованным миром еще водится какая-то живность.
В это мгновение раздался ужасный треск, словно кто-то переломил позвоночник киту, и с шумом, подобным тому, какой издают миллионы сухих листьев, взметенные ураганом, панка со всеми своими пальмовыми листьями рухнула на стол, накрыв одним крылом окружного инспектора.
На наше счастье, при падении панки погасли свечи, значит, пожара можно было не опасаться, зато в ее многослойном веере, похожем на балетную пачку, оказалось множество интересных представителей местной фауны, мирно живущих под боком у «цивилизации».
Катастрофа парализовала всех присутствующих.
— Боже! Боже мой! — первая закричала Мэри, вскакивая на ноги. Она опрокинула свой джин с тоником, от ее обычной безмятежности и следа не осталось.
— Почему вы не дали мне проверить эту чертову штуку, болван?! — проревел Макгрейд.
— Да, Мартин, подчас мне кажется, что ты совершенно безнадежен, — довольно сурово резюмировал Робин.
— Простите, простите великодушно, сэр, — сказал Мартин, обращаясь к погребенному под панкой инспектору. — Я ужасно, ужасно огорчен, просто слов не нахожу.