2. Тем же, кто всерьез поверил в свои способности управлять страной или "делать историю", необходимо остерегаться очень уж энергично взывать к народному гневу и надеяться, что этот "источник власти" может что-то самостоятельно решить.
Народ не зря безмолвствует. Это срабатывает защитная реакция. Чтобы не попасть под колесо истории, эту реакцию стоит замечать и уважать.
ПЕРЕТРЯСКА ЭЛИТ
Жизнь государства невозможна без того, чтобы кто-нибудь им не правил. Поэтому в эпоху всеобщей нестабильности различные группы, не способные удерживать власть самостоятельно, пытаются привлечь на свою сторону общественное мнение и играют с народом в игру "выбери меня". Неоднородность народных пристрастий порождает расслоение элиты и столкновение между возникшими слоями.
У геронтократов КПСС власть просто вывалилась из одряхлевших рук. Демокоммунисты не смогли выдержать вида бесхозной собственности и, отбросив идеологические установки, бросились расхватывать все, на что падал воспаленный жаждой наживы взгляд. Тут и состоялась игра в выборы, которая в силу своей бесперспективности для решения частных экономических проблем, выдвинула в качестве народных представителей целый пласт образованных правдолюбцев. Впрочем, ключевые посты правящая коммунистическая номенклатура не отдала кому попадя. Если же и были какие-то случайности, то необходимые меры для подтверждения истины, что не человек красит место, были также предусмотрены.
Доктора экономики и юриспруденции считали, что рождают своим высоким умом новый мир. Москва и Питер стали образцово-показательными площадками для экспериментов. В них-то ранее всего и обнаружились результаты: власть из рук романтической «образованщины» быстро перетекла в руки единственного дееспособного во времена перемен слоя — организованных либеральными идеями уголовников. Криминальная братия стала воистину классовым союзом выходцев из всех некогда элитных групп. Свою лепту внесли и демокоммунисты, и старая номенклатура, и бывшие заключенные, и академическая наука, и правоохранительные органы.
Объединенная либеральная коалиция в короткие сроки расчистила себе место на политической Олимпе: "демократически настроенной" публике предложила зрелище расстрела «коммунистического» парламента, желчным максималистам подсунула куклу Жириновского, мечтателям о законности — вызывающе неряшливую Конституцию. И православные получили свою долю — новый храм аж на Красной площади и посещающего богослужения Президента. Даже коммунистов не забыли. Им вернули и лидеров, и газеты, и парламентскую фракцию — пусть балуются. Развлечением для широкой публики стала еще одна игра в выборы — уже по более жестким правилам.
Демократия закончилась. Перед входом в парламент мозги следует оставить в гардеробе. Только вот либеральная консерватизация режима может так и не состояться. Симптомы новой волны в государственной политике проявились на совещании руководителей ФСК 26 мая 1994 г., где Б. Ельцин напутствовал спецслужбы в работе во имя предупреждения и пресечения антиконституционной деятельности отдельных партий, движений и политиков. "Для работников государственной службы есть одна политика — политика государства", — сказал Президент. Если понимать напутствие буквально, да еще учесть призыв Президента оградить наши богатства и технологии от корыстных интересов, то жертвами должны стать все, кто имел отношения к гайдаровским реформам. Если же понимать Президента в духе известного тезиса:
"Государство — это я", то на заклание следует отдать тех, кто поддерживает недавних обитателей Лефортово. Вот поэтому высшие чиновники перенимают у народа привычку безмолвствовать. Ведь кругом двусмысленность ("толи у него украли, толи он украл"), и времена меняются — начинается новая перетряска правящего слоя.
ФАСАДНАЯ ДЕМОКРАТИЯ
Для того, чтобы демос воспринял свою немую роль в политическом спектакле, как роль наиглавнейшую, властные группировки пытаются охмурить его сказками о демократии. Причем разнообразием правящая номенклатура не балует: ельцинская Конституция мало чем отличается от сталинской. И в том, и в другом случае фасад режима украшался почти одинаковыми орнаментами.
Лозунги правового государства и свободы, которые несли с собой перестройка и либерализация, оказались по своему действию схожими с лозунгами коммунистической революции 1917 г. Если большевики дали России иллюзию власти трудящихся, то радикал-либералы принесли в Россию фасадные формы западной демократии. Запад давно ушел по своему пути, а либералы все еще копались в его предыстории.
Получилось, что кроме авантюрной программы "500 дней", да нескольких полусырых разработок всяких там фондов, предъявить нечего. Вторая октябрьская революция (как и первая) показала, что вдохновенный гуманизм лозунгов кончается все тем же — ведет к крови и пиршеству преступности.
Чем отличалась фасадная демократия нашего времени, так это заменой коммунистической риторики торжественными словесами по поводу прав человека и законности. Под соусом демократического обсуждения болевых проблем общества велась борьба за обладание властью, ничуть не менее свирепая, чем схватка троцкистов со сталинистами. И ничуть не более благопристойная, надо отметить. Прорыв на руководящие посты одной из наиболее мобильных групп коммунистической номенклатуры дал возможность номенклатуре в целом «канализировать» общественные настроения в нужном ей направлении. Разного масштаба говорильни помогли воодушевленному населению увидеть мираж народовластия, который быстро приобрел отвратительные формы. "Великому немому" продемонстрировали отвратительную склоку "лучших из лучших" — Съезд народных депутатов СССР. И безмолвствующий немой пришел в ярость, замычал что-то нечленораздельное. Ему тут же — право выбора депутатов и президентов всех калибров, а после небольшой паузы — дубинкой вдоль спины. Хоть омоновские дубинки и были пущены в ход, главным образом, в столице, в дрожь бросило всю страну. И народ снова озадаченно замолчал…
РАЗЛОЖЕНИЕ ЛИБЕРАЛИЗМА
Казалось бы, либеральная номенклатура, устроив маленькую гражданскую войну в центре столицы, может продолжать доминировать над своими оппонентами и диктовать обществу дальнейший путь развития. Но оказалось, что ее политическая эпоха расстрелом парламента как раз и завершается.
Октябрьские события 1993 г. породили только иллюзию победы тех сил, которые в своих политических планах ориентировались на группировку, сложившуюся вокруг Б. Ельцина. Вместе с тем, всего через несколько месяцев прямо на глазах у изумленной публики, только что голосовавшей за Конституцию радикал-реформаторов, стала происходить государственная трансформация, явно противоречащая всем предвыборным лозунгам. А наиболее рьяных и последовательных либералов при новом дележе власти опытные аппаратчики просто отбросили в сторону, в силу их полной бесполезности и недееспособности. Гайдару, его команде и его поклонникам осталось либо побираться на околополитических помойках вместе с Госдумой, либо окончательно отдаться лоббированию интересов криминального предпринимательства,
Либералы, как и прочие политические течения, на рубеже 1993/1994 потеряли самоидентичность и надежды на формирование какой-либо политической традиции. Все, что еще осталось к этому моменту на поверхности общественной жизни, было поражено неостановимым разложением. Партии, движения, творческие союзы, образованные на заре «демократизации», исчезали и исчезают на глазах. Нет более жалкого зрелища, чем либеральные "правящие партии". Ельцину действительно не на что опереться (если не рассчитывать на повсеместное применение сил армии и милиции).
Либерализм стал оттягиваться в оппозицию, где косвенно, а где открыто поругивая своего неуправляемого хозяина. Казалось бы, хозяйственная разруха и нравственная деградация режима вновь предоставляют либералам шансы въехать из оппозиции во власть на белом коне. Но оппозиционные идеи (не только либеральные) оказались еще менее приспособленными для борьбы за умы.