Каждое занятие проводилось в разных комнатах. В белом зале — уроки по каллиграфии и рисованию, в голубом — уроки этикета и экономики. Красный зал был огромен и служил для уроков танцев. Пение же и изучение музыкальных инструментов проходили в малых комнатах с хорошей звукоизоляцией. Они-то и служили местами, где затевались самые невообразимые заговоры.
Госпоже Мин не нужно было искать помещение, где должен был пройти первый урок. Полагаясь на опыт прошлой жизни, она могла найти в этом месте всё что угодно и даже с завязанными глазами.
Отпустив служанку, девушка быстро добралась до нужной комнаты и там уже неспешно вошла внутрь.
Только она успела опуститься за самый последний в ряду стол, как следом за ней вошёл учитель. Это был седовласый мужчина почтенного возраста. Он преподавал каллиграфию и относился с неприязнью к любым проявлениям неуважения к своему предмету. Несмотря на свои годы, он был подвижным и внимательным. От его взора не могла ускользнуть даже муха, проникшая за занавески.
Окинув собравшихся пытливым взглядом, учитель приступил к занятию.
Текст, который девушки должны были переписать со свитка учителя на свои листы, был тот же, что и в прошлой жизни. Лэ Юнь довольно быстро справилась с ним и, чтобы не скучать, принялась рисовать шахматные фигуры, которые собиралась заказать у мастера.
— Кажется, она не умеет писать! — неожиданно до её ушей долетел шёпот и вслед за ним смешки.
— Ни читать, ни писать! Какой позор!
— Мужланка! Что она может? Лишь меч держать? — этот возглас был намного громче предыдущих.
Юнь, естественно, знала, что насмешки были направленны в её адрес, но относилась ко всему совершенно равнодушно.
«Дети! — подумала она. — Они всего лишь неразумные дети!»
Эти глупышки не стоили её внимания, поэтому девушка продолжила спокойно рисовать.
Но возгласы заинтересовали учителя. Старик поднялся со своего места и двинулся в её направлении.
Шум тут же стих, красотки испуганно опустили свои головы и сосредоточились на письме. Иные ехидно улыбались, ожидая хорошего представления. Господин Чжан был непримирим к тем, кто не выполнял или плохо выполнял его задания, не считаясь со званиями или занимаемым положением отцов девушек.
Подойдя к Лэ Юнь, он строго произнёс:
— Покажите мне ваши записи!
Дочь генерала спокойно отодвинула свой лист с рисунками и предоставила взору учителя написанный ею ещё в самом начале урока текст.
Учитель удивлённо приподнял брови, увидев безупречную каллиграфию и ряд идеально выстроенных слов.
— Это вы написали только что? — этот вопрос вырвался сам по себе. Господин Чжан лучше всех знал, что девушка не могла написать заранее, потому что тексты он готовил перед самым уроком и иногда даже сам не знал, чем сегодня захочет поделиться с ученицами.
Лэ Юнь лишь подняла голову и посмотрела ему в глаза, на её губах играла лёгкая улыбка.
— Конечно, только что! — сам себе ответил учитель, и его голос звучал взволнованно.
Он схватил лист и поднял к глазам.
— Это превосходно! — произнес с восторгом в голосе.
«Естественно!» — еле сдержала готовый вырваться смешок Юнь. Она всю свою жизнь практиковала каллиграфию. Императрица не могла иметь кривой почерк. В любую свободную минуту она писала и писала, чтобы не быть посмешищем для своего мужа.
Улыбка Лэ Юнь стала горькой. Только мужчине, ради которого она старалась, это было совершенно не нужно.
Господин Чжан тем временем вернулся на своё место и повесил на доску лист, красиво исписанный своей новой ученицей.
— Это великолепно! — изумился он ещё раз. — Вы все должны равняться на эту девушку!
Его предупредили о новой ученице, а так же о том, что, возможно, она совсем неграмотна и понадобится намного больше времени для её обучения, чем Господин Чжан был очень не доволен. Он не мог понять, как в столь просвещённой семье могли допустить, чтобы их дочь выросла невежей.
Но действительность привела его в восторг. Сейчас он непомерно гордился тем, что у него наконец появилась достойная ученица!
«Теперь, — думал старик. — Я могу со спокойной душой уйти на заслуженный отдых!»
Пока он мечтал о своём, в классе возобновились удивлённые перешёптывания.
— Не может быть! — возмущались девушки. — Как она может так писать?! Это скорее всего подделка!