Путник был поражен. Впрочем, стоило ли удивляться, что старый Джардин ему солгал? Он с самого начала подозревал подвох в том, что старик действительно помирает. Решительно подавив гнев, внезапно вспыхнувший в ответ на ее чуть ли не презрительный тон, он сказал:
— Полагаю, вы, должно быть, жена Уилла Джардина?
— Разумеется — или его вдова, — добавила Фиона. — А вы кто?
— Керкхилл, — ответил он.
Она нахмурилась:
— Предполагается, что я вас знаю? Может быть, вас зовут еще как-нибудь?
— Люди зовут меня по-всякому. Некоторые называют Сейтоном из Керкхилла. Но большинство народу по соседству знают меня просто как Керкхилла. Моя семья обитает в верхнем Аннандейле вот уже два столетия. Однако, поскольку я двоюродный брат Уилла, а вы его жена, мы с вами в родстве. Можете звать меня Ричард, если угодно, или Дикон.
— Я буду звать вас Керкхилл, — твердо заявила она с таким видом, словно ее мысли вдруг упорхнули куда-то очень далеко. — Впрочем, вы ведь наверняка лорд Керкхилл, — добавила она.
— Более того, моя мать имела несчастье быть сестрой вашего старого негодяя, — ответил он.
— Помилуй Боже, я и не знала, что у старого Джардина была сестра!
— Думаю, она бы с радостью предпочла вовсе не иметь такого брата, — ответил Керкхилл, криво улыбаясь, — Но он действительно послал мне записку с сообщением, что умирает, и просьбой как можно скорее явиться в Спедлинс-Тауэр.
— Тогда мне лучше отправиться к нему: сообщить, что вы уже здесь, и спросить, примет ли он вас. Велю кому-нибудь провести вас в более удобное…
— Нет, миледи… Или мне следовало сказать — леди Уильям…
— Достаточно «миледи», — оборвала Фиона. — Никто не называет меня «леди Уильям».
— Это общепринятое обращение, так что прошу меня извинить, если вызвал ваше неудовольствие, — сказал Керкхилл. — В любом случае я явился сюда не затем, чтобы зря прохлаждаться, пока мой разлюбезный дядюшка станет раздумывать, так ли уж сильно он хочет меня видеть. Ведите меня прямо к нему. Но сначала я бы хотел узнать, что случилось с Уиллом.
— Нам всем хотелось бы это знать, — ответила она.
— Божья милость, а вы не знаете? Посыльный Джардина сообщил, что мой дядя находится на смертном одре и что я его наследник, вот я и решил, что Уилла нет в живых. Но, по вашим словам, вы или жена, или мать наследника…
Он умолк.
— Да, — подтвердила Фиона, снова дотрагиваясь до живота. — Не знаю, как именно обернется дело. Видите ли, Уилл был тут, а потом раз — и нету. Отсутствует вот уж две недели.
— Тогда, надеюсь, вы извините мой вопрос — у вас законный брак? Знаю точно, что никто не сообщил матери о сем великом событии. Иначе она бы не преминула рассказать мне.
— Конечно, мы состоим в законном браке, — ответила она. Ее глаза блеснули, а щеки ярко порозовели. — Ни в коем случае не моя вина, если свекор не сообщил вашей матери об этом браке.
— Это в любом случае не ваша вина, — согласился он.
Глядя в сторону, Фиона добавила:
— Он вызвал вас сюда отнюдь не к вашей же пользе, сэр. Несомненно, с вашей стороны было бы мудро взять, да и отправиться назад, домой.
Керкхилл ждал, пока она снова не взглянет ему в лицо. На сей раз, он заметил настороженное выражение в ее глазах.
— Неужели я похож на человека, который послушался бы подобного совета? — спросил он.
Фиона вовсе не думала, что Керкхилл похож на человека, который способен взять, да и уйти просто потому, что она ему это посоветовала. По правде говоря, она вообще не знала, чего от него ожидать.
Он был даже выше Уилла и казался еще сильнее физически. Ему очень шел костюм для верховой езды — кожаные штаны по колено, сапоги и кожаная куртка поверх свободной белоснежной рубашки. Черты его лица грубее, чем у Уилла, и он уступал ему в красоте. Тем не менее, в Керкхилле что-то внушало робость — наверное, ощущение силы и властности.
Уилл ходил с напыщенным видом, точно петух среди кур, подбородок вперед — так и подстрекал всех и каждого на драку! Глядя на Керкхилла, Фиона вдруг поняла, что его угроза была ложной. Двоюродный брат Уилла никого не провоцировал, да никто и не думал подвергать сомнению его силу или умение всегда получать то, что требовалось. Несмотря на родство с Уиллом и некоторую общность вкусов в том, что касалось одежды — хотя Керкхилл выглядел аккуратней, — внешне он мало напоминал смуглых Джардинов. У него были волнистые волосы цвета темного меда и чуть более темная щетина на щеках, — видно, несколько дней он не брился. Двигался он с кошачьей грацией, говорил красиво и правильно и держал себя очень уверенно и непринужденно. Фиона даже позавидовала ему, припомнив время, когда и сама могла наслаждаться такой свободой и уверенностью в обращении.
Но спросить такое — женаты ли они законным браком! Что за вопрос! Истинный джентльмен никогда не станет подвергать леди… Впрочем, по правде говоря, многих ли джентльменов ей довелось повидать? Она могла вспомнить лишь покойного отца, да Роберта Максвелла — мужа сестрицы Мейри, да сэра Хью Дугласа — мужа кузины Дженни. Сэр Хью приходился Фионе также дядей по матери, хотя она была едва с ним знакома, а с Максвеллом встречалась лишь однажды. Если Дженни и Мейри вышли за них замуж, значит, они наверняка джентльмены, но она никак не могла счесть джентльменом ни сварливого свекра, ни собственного мужа, если, конечно, Уилл все еще числится среди живых.
Джентльмен Керкхилл или нет, но он определенно не произвел впечатления человека терпеливого. Принимая во внимание его родство со старым Джардином и Уиллом, Фиона решила, что будет благоразумнее тотчас выполнить его пожелание.
— Идите за мной, милорд, — спокойно сказала она, поворачиваясь в направлении кухни.
Они прошли помещение под сводчатым потолком и направились вверх по винтовой лестнице к главному входу. Пройдя через холл к внутренним покоям башни с северной стороны, они остановились возле закрытых дверей.
Фиона взглянула на непрошеного гостя.
— В его комнате очень неуютно, — сказала она. — С ним почти все время злобный вонючий мастифф. К тому же мой свекор явно не в лучшем настроении.
— Ну, я заставлю его смягчиться, — ответил Керкхилл. Открыв дверь, он жестом велел ей войти первой.
Поморщившись, Фиона подчинилась. В комнате, как всегда, висело облако вони. Запахи болезни, собаки и старости — сочетание, чуть не сбивающее с ног. Неудивительно, что ей захотелось немедленно выскочить вон. Хоть бы дело не затянулось надолго! Ребенок шевельнулся в ее утробе, толкаясь о ребро, которое все еще ныло после того, как она резко обернулась навстречу новоприбывшему Керкхиллу.
Казалось, Керкхилла не смутил ни спертый воздух спальни Джардина, ни огромный, с ввалившимся брюхом мастифф, который вскочил на ноги, рыча при их появлении.
Внутренние покои старого Джардина представляли собой просторную комнату, где лэрды из поколения в поколение принимали посетителей, вели дела и спали со своими женами — те, у кого были жены. Кровать старика, огромная, богато украшенная резьбой и задрапированная синим пологом, стояла у стены напротив входа, точно посередине.
Толстый, обрюзгший старик раскинулся на подушках. Он не спал и при появлении Фионы бросил на нее сердитый взгляд. Ход, его личный слуга, склонился над постелью, протягивая хозяину чашку.
Мастифф снова зарычал.
— Тихо, Добби! Ход, убери эту отраву! — Взмахом руки, отогнав и собаку, и слугу, старый Джардин снова угрюмо уставился на Фиону: — Чего тебе нужно? Говорил я тебе — стучи в дверь и жди, когда Ход тебя впустит. Повезло, что пес тебя не разорвал!
— Это моя вина, дядя, — подал голос Керкхилл. Он легонько подтолкнул Фиону в спину, вынуждая ее пройти дальше вперед, и в то же время, становясь между нею и собакой.
— Ричард! — воскликнул Джардин. — Это ты? Ну, точно ты, отрыжка своего папаши-злодея! Да и кто другой мог бы назвать меня твоим дядей?
— Бьюсь об заклад, что мне было не больше семи, когда мы с вами виделись в последний раз, ведь потом я пребывал вдалеке от здешних мест, — сказал Керкхилл. — И теперь, очевидно, я явился сюда по глупому недоразумению.