— Перевертыш! — Кричит наблюдатель, который все еще стоит передо мной.
Капитан-наблюдатель поворачивается ко мне, оставляя Давосо мускулистому наблюдателю, который держит его в замке.
Вполне вероятно, что эти люди никогда не сражались с перевертышем. Мало у кого есть силы принять зов зверя. Еще меньше сил, чтобы выжить. Мое преимущество — неожиданность. Они не знают о моей скорости. Так что я жду, пока глаза наблюдателя не бросятся на его капитана, а затем я нападаю. Хотя несколько ярдов, между нами, я двигаюсь с бешеной скоростью. Мои ноги подталкивают меня к нему, и я прижимаю его к земле, разрезая его когтями.
Капитан неуклюже двигается, явно все еще шатаясь от повреждений, которые я причинил его голове. Он делает неуверенные движения в моем направлении, но я ловлю его руку в зубах и откусываю ее. Прежде, чем он сможет упасть, я впиваю свои когти в его шею, приканчивая его.
Я собираюсь освободить Давосо от мускулистого человека, когда еще одна зеленая вспышка чуть не ослепила меня. Мускулистый наблюдатель скользит по Давосо с сияющей дырой в груди.
Давосо стоит, качаясь, и ухмыляется.
— Легче котенок. Я справился и без тебя, большое спасибо.
Мира бросается ко мне. Я все еще смещен и стою достаточно высоко, так что она даже не доходит до моих плеч, когда я на четвереньках. Я борюсь со зверем на мгновение, но быстро подчиняю его и принимаю форму Примуса. По сравнению с силой моей пантеры мои мышцы чувствуют себя почти слабыми, но это может быть из-за ран.
Я снова падаю, кровь капает на землю. Пулевые ранения, полученные ранее, в основном заживают сейчас, но у меня есть затяжная болезненность в груди от одного из них, которая теперь соединена несколькими точками агонии. Я знаю, что Мира будет беспокоиться, если увидит, что мне больно, поэтому я заставляю себя стоять и скрывать черты моего лица.
— Пакс… — говорит она, ее маленькие руки нежно прижаты к моему боку. Она дрожит.
— Не бойся, — говорю я. — Я хорош во многих вещах. Например, доставлять тебе удовольствие, — говорю я, бросая взгляд на Давосо, который смотрит на меня. — Однако, в смерти, судя по всему, я не очень хорош.
Мира хмурится.
— Ну, я хочу, чтобы ты перестал пытаться. Но мы поговорим об этой другой женщине. И мы собираемся поговорить об этом сейчас.
— Сейчас не самое подходящее время, Мира. Как ты слышала, эти наблюдатели, вероятно, только первая группа, которая найдет нас. Еще больше придет, и мы должны уйти в ближайшее время, если мы собираемся найти людей Гая.
— О, мы говорим об этом.
Она напоминает мне маленького, безобидного животного, распушающего перья, чтобы выглядеть больше. Хотя я знаю, что не должен, я смеюсь при виде ее гнева. Я сразу понял, что ошибся, когда увидел ее реакцию. Даже Давосо съеживается, когда видит мой смех.
Теперь в ней разрастается адский огонь. Она кладет кулаки на бедра и глубоко и медленно вдыхает через нос. Ее глаза, как горячие ямы магмы, прожигающие меня. Я думаю, что чувствую настоящий намек на страх на мгновение в этом маленьком существе и гнев, который она может навлечь на меня. Да, возможно, я был с женщинами до нее. Но я прожил долгую жизнь. И если бы я не знал недостатков других женщин, как бы я мог знать с такой силой и уверенностью, что эта женщина — моя пара?
— Слушай меня, — говорит она низким голос. — Мне все равно, кто услышит, — говорит она, указывая на ошеломленных наблюдателей, которые все еще ютятся по краям комнаты, которые внезапно кажутся неуверенными, боятся ли они больше убийцу Примуса или маленькой человеческой женщины. — Ты можешь считать меня слабачкой. Можешь думать, что все, что я делаю, это попадаю в неприятности и нуждаюсь в спасении, но ты поймешь, насколько ты ошибаешься, если перейдешь мне дорогу.
Я склоняю голову.
— Я обидел тебя, если ты действительно так думаешь. Мне все равно, слышат ли меня другие. Ты сильна духом и телом. Ты бесстрашно рискуешь собой, чтобы защитить то, что для тебя важно. И да, я был с другими женщинами, но это лишь доказывает, что они ни что в сравнении с тобой.
Мира по-прежнему держит ее руки на бедрах, и ее губы по-прежнему плотно сжаты, брови нахмурены. Но она кусает губу, постукивая ногой, как будто размышляет над тем, что я сказал. Наконец, она позволяет своим рукам упасть с бедер и делает глубокий вдох.
— Хорошо. Пока. Но ты не совсем сорвался с крючка. Я просто даю тебе время, потому что мы действительно должны выбраться отсюда.