С алыми щеками я натягиваю на себя капюшон и пытаюсь вдавить своё тело в сидение от тех чувств, которые я испытываю. К чёрту Хоука. Я хочу поцелуев Райдера.
Глава 8
Райдер
Тяжёлые капли дождя стучат в окна, мир, словно замер, тишина давит на перепонки. Тяжело дышу, вспоминаю наш эпизод с Даниель. Каким-то образом ей удалось одним своим появлением перевернуть в моей душе все, что я копил годами. Всю ненависть, боль, страх, все эти низменные чувства в один момент обострились. Стали огромным гнойником на моем теле. Такие, как я не имеют права прикасаться к невинным девочкам типа Даниель.
Чувствую, как стены моей темной комнаты давят на меня, я задыхаюсь от этих ощущений. Чего мне стоило возить её все эти дни в университет и не говорить ни слова. Стоять каждую ночь под её окнами, пока не погаснет свет. Боялся сорваться, перетащить её к себе на колени и держать так, прижав к себе, не отпуская ни на шаг, чтобы она была только моей. Украдкой я ловил на себе её взгляды в зеркало заднего вида, натягивал сильнее бейсболку, чтобы перестать отвлекаться на неё. Я не могу дать себе возможность испортить все для неё из-за своей прихоти.
Её внешность, искренние и чистые помыслы. Я будто встретил ангела на земле, являясь демоном. Притяжение такое, что нас рвёт на части. И здесь два варианта: я держу себя в руках или срываюсь с катушек и душу её своими чувствами. Никак иначе.
Меня пугает то, как я оставляю её одну, потому что рядом, словно шакал, бродит Хоук.
Он вынюхивает, идёт по её следам. Что, если она продолжает с ним переписываться и встречаться? Желание защитить её, спрятать от него поглощает меня. Я искренне боюсь за неё, она не знает, на что мы способны. То, что сделал я со своим отцом, до сих пор убивает меня день ото дня. Желание смерти родной матери объяснимо, но не приемлемо для неё. Как объяснить, что эта сука отравляет моё существование только тем, что присутствует на этой земле? Она как яд – куда не ступит, убивает.
Громко выдыхаю, возвращаюсь в тот день, когда она села в машину. Я был поражён тем, как она заскочила со счастливой улыбкой, которая предназначалась не мне! И её разочарованный взгляд, что это был всего лишь я. Не он!
Разорвать её хотел просто потому, что она не думает ни хрена своими мозгами, кто мы такие! Ангел и два демона, искушающих её. Ещё немного и будет такой накал, что один из нас убьёт. Я не подожму хвост, пойду до последнего.
Сделать вид, что я хочу разбиться с ней, то, как она обхватила мою ладонь, сжала её и молилась! Господи, никто никогда в жизни не молился за меня. Все желали, чтобы я сдох и как можно быстрей. А она молится! В этот момент весь мир, окружение и общество потеряли для меня значение. Никого не осталось. Мой мир – это она, с её голубыми глазами, я потерян в ней.
Накрываю своё лицо подушкой и со всей силы давлю. Как я могу убить прекрасное? Сорвать цветок, поставить в вазу и заставить медленно умирать?
Сжимаю подушку сильнее, прекращаю для себя любой поток воздуха извне. Перестаю дышать, терплю, пока мои лёгкие не начинает раздирать от боли. Лицо все ещё закрыто подушкой, жадно хватаю скудный поток желаемого кислорода, отсутствие которого грозит мне смертью. Именно так она будет себя чувствовать, если мы оба не оставим её в покое. Я найду в себе силы уйти в сторону, но ублюдок Хоук не сделает этого!
Отбрасываю в сторону подушку и позволяю себе жадный глоток, грудь тяжело поднимается, в глазах темнеет от резкого доступа. Я сумасшедший ублюдок, на моих руках кровь собственного отца, мошенница мать и алкоголичка бабка. Как я смогу оградить Даниель и не вымазать в своей грязи?
В дверь стучат, я встаю с кровати и тяжёлой походкой направляюсь, чтобы открыть осмелившемуся показаться мне на глаза.
– Райдер, – говорит Марта, – извини, что беспокою. В гостиной копы.
Тело дёргается в направлении места, где находится полиция. Несколько раз моргаю, наклоняю голову и смотрю в пол. Тысяча мыслей, где я мог попасться. Кто сдал меня властям, причина, в конце концов. Неужели моя мамаша все ещё терроризирует богатых уродов, обчищает их? Ребята обещали её убрать, а я почти подобрался к своим документам, благодаря работе у матери Даниель. Провожу тыльной стороной руки по стремительно вспотевшему лбу. Какого х*я?! Сейчас я не могу сесть, пока ублюдок Хоук на свободе. Он не даст жить Даниель. Сожрёт её и выплюнет.
– Я сейчас, только переоденусь, – отвечаю я.
Закрываю за ней дверь и прислоняюсь спиной, сжимаю и разжимаю кулаки. Где я, черт возьми, мог засветиться? Оглядываю комнату в поисках толстовки, той самой, которая до сих пор хранит на себе запах тела Даниель. Но она осталась лежать в шкафу на нижнем этаже. Пусть она будет моей счастливой звездой в этом мире. Крещусь и целую распятие на моей шее. Тяжело выдохнув, иду на встречу с представителями закона.