Часть 1. Тео. Глава 3. Анна-Мария
Флагманштадт либо любят, либо ненавидят всей душой. Ненавидят волшебники, не сумевшие доказать миру свое право на магию, проходимцы и шарлатаны, выведенные на чистую воду и оставшиеся не у дел, разорившиеся торговцы, потерпевшие фиаско дельцы - все, кому не хватило места на площади Тридцати Восьми. Ненавидят клерки, проститутки Собачьей улицы, приказчики, официанты, певички из кабаре, мечтавшие о сцене «Дирижабль-Арены», уличные псы. Ненавидят все те, кого он выплюнул, так и не проглотив. Флагманштадт ненавидят почти все. Я - люблю. Если бы ни этот город, подаривший мне безграничную веру в магию и волшебство, сидел бы я сейчас в сточной канаве, любуясь, как мимо меня проплывают помои. Заверяю - Флагманштадт забирает у вновь прибывших душу. Это мучительный процесс, ибо он разрывает ваше нутро до мяса, до зловонных дыр, и бесцеремонно вытягивает вашу сморщенную душонку. Но взамен этот город дарит вам невозможное - самого себя. Впрочем, район Еловые Аллеи, где я жил, был непохож на остальную часть города. Здесь пахло цветочками, а не отбросами. Фасады домов здесь были гладкими, ровными и лоснящимися, как бока метрдотеля, а вовсе не обшарпанными, как в остальной части города. Мой дом был похож на замок, и высотой своей он превосходил все строения Еловых Аллей. Впрочем, с улицы были видны только две его башни, поскольку дом был обнесен мощным каменным забором - я тщательно заботился о своей безопасности. Внутри забора были понатыканы всякого рода магические ловушки, способные убить любого, кто посягнет на мою территорию. Мы вошли в главную залу, обставленную настолько дорого, насколько у меня хватило воображения. Одна только люстра, инкрустированная богемским хрусталем, стоила пятьсот тысяч рублей. Если бы, не дай бог, это монструозное сооружение грохнулось, то погребло бы под своими останками роту солдат. Сюда можно было без стеснения пригласить саму княгиню Кристину. Впрочем, сегодня моей гостьей была Полли. Вот только ее роскошное убранство почему-то не впечатлило - уж больно недовольное лицо было у нее. - Осмелюсь предположить, - тихо произнесла Полли. - Гостиную ты сам обставлял. - Да! - гордо ответил я. - На эту мебель, статуи и гобелены было потрачено... - Я поняла, - прервала меня Полли. - Мебель отвратительна, статуи безвкусны, а про ковры и вообще молчу. А люстра! Мне кажется, тебе отстегнули пару тысяч рублей, чтобы ты ее взял, ибо я решительно не могу поверить, что тебе пришло в голову ее купить! Кому-то надо поработать над чувством стиля, милый Тео. - Я учту ваши пожелания, - сквозь зубы процедил я. Очень уж мне хотелось ответить чем-то колким, но я удержался. - Сколько тебе лет? - осведомилась Полли, присев на огромную тахту, обитую красным бархатом. - Двадцать шесть, - нехотя сознался я. - И ты живешь один? И ты настолько богат, чтобы позволить себе такой огромный дом? Чем ты занимаешься, Тео? - Я же сказал, я волшебник. - Не верю, - ответила Полли. Взгляд ее сделался задумчивым, как будто она припоминала что-то. - Тео... - пробормотала она. - Тео...Тео...дор. Теодор. Теодор Винкль. Те... И тут она глянула на меня, и взгляд ее из задумчивого превратился в гневный. - Теодор Винкль? - прошипела она, став похожей на рассерженную кошку. Взгляд ее метал громы и молнии. Еще чуть чуть, испугался я, и они полетят по всей зале. И тогда точно грохнется злосчастная люстра. Я отчего-то боюсь сердитых женщин. - Я вас знаю, Теодор Винкль, - ядовито произнесла Полли и медленно поднялась со своего места. О, святые капустники...Я понял, отчего она в ярости. - Теодор Винкль, создатель знаменитой Волшебной Пилюли Счастья. - Пробовала? - Пробовала? Пробовала? Да я чуть руки на себя не наложила, когда действие закончилось! Главное, как все хорошо начиналось - экстаз, эйфория, радость вселенская, а потом...Когда все это проходит... Чувствуешь себя арбузной коркой, плавающей в помойной лохани! Как ты мог только это придумать? - Ну, пилюли же лучше, чем кокаин, - возразил я. - Они не вредят здоровью. - Да? Вот только после их применения умереть хочется от мировой скорби! - Побочный эффект. В последней версии пилюли я этот эффект убрал. Теперь не хочется. Обстановка, скажу я вам, накалилась до предела. Атмосфера в зале стала почти физически гнетущей. Ее, эту самую атмосферу, можно было резать ножом, как сливочное масло. Да, я Тео Винкль, изобретатель и продавец знаменитой Пилюли Счастья, пожалуй, самого главного алхимического достижения девятнадцатого века. Волшебная пилюля в целом безопасна для организма, в отличие от кокаина (как я и сказал выше), не вызывает привыкания, и держит вас в хорошем настроении как минимум пару ней. Все это время вам хочется жить, работать, радоваться, ликовать, пребывать в эйфории, писать стихи, сборники стихов, поэмы, циклы поэм, путешествовать, летать на Луну и обратно, потом на Марс, порхать как бабочка, жалить, как пчела, в общем...У всех по-разному. Пилюля счастья - главная причина того, что примерно раз в месяц меня пытаются убить поставщики опиума и кокаина. - Мерзавец! - вскрикнула Полли. А того, что произошло после, я вообще не ожидал. Вернее, ожидал, но не так внеза... Хлыщ! - и мне отвесили мощную и ядреную пощечину. Я аж покачнулся. - Мерзавец! - повторила экспансивная Полли. Экспансивная...Видите, я выучил много умных слов. Вот вылить бы на нее ушат воды сейчас - она бы и успокоилась. Так вот, раньше у моих пилюль был сильный побочный эффект. Как только их действие заканчивалось, человек начинал испытывать сильнейшую хандру и сплин. Жизненные силы начинали покидать организм, еще вчера готовый к разного рода свершениям. Эта хандра проходила через пару часов, но была настолько сильной, что могла привести к смертоубийству. Кстати, атмосфера в зале заметно разрядилась, после того, как я удостоился пощечины. - Прошу меня извинить, - спустя пару секунд произнесла Полли. - О, полноте...Ерунда. Вот и воды не понадобилось. Полли, наконец-то, заметила рояль, стоявший в другом углу, и решительно упорхнула в его сторону. - Сыграете что-нибудь? А я распоряжусь подать ужин. Полли бегло пробежалась по клавишам и заиграла несложный мотив. - Старая лампа давно перестала светить, Лжет календарь, что висит на холодной стене, И если ты хочешь о чем-то со мной говорить, То обо мне ... - Хорошая песня, - искренне ответил я. - Вот объясни мне...поэзия, музыка, иностранные языки...Откуда ты все это знаешь? - Один из моих клиентов был известным пианистом, - сообщила Полли. - Еще один - учителем английского языка. Был инженер, но инженерное дело мне не интересно, я больше по гуманитарным наукам. - Ужин готов, мой господин, - раздалось за моей спиной. - прикажете подавать? - Разумеется. Я увидел изумленные глаза Полли, круглые, как два блюдца. Она так и застыла за роялем. Я ждал этого момента. - Кто это говорит? Я посторонился. Кроме Полли, меня и упитанного рыжего кота, здесь никого не было. Уточню - упитанного рыжего кота в фартуке. Я вам уже говорил, что у меня много странностей? - Это Мария-Анна, - пояснил я. - Мария-Анна? - переспросила моя гостья. Она была очаровательна в своем изумлении. - Дама вина желает? - уточнила кошка. - Это моя горничная, - проинформировал я. - Мария-Анна. - М-мария? - переспросила Полли. Кажется, она сломалась. Срочно несите новую Полли! - Мария-Анна, - поправил я. - Еще раз повторяю - моя горничная. - Это кошка,- неуверенно произнесла Полли. Я подал знак своей помощнице, и она гордо удалилась. - Да, кошка. Кошка Мария-Анна. - И она - твоя горничная? Кошка? - Угу. Получила, мисс всезнайка? Это тебе не английских поэтов переводить. Я чувствовал, как по моим венам течет триумф. Это было очень щекотное и приятное ощущение. Вроде как моя самооценка получила оргазм. В этот момент горничная вернулась. - Сударь, ваша гостья поедает трупов или ей как вам? - Скорее всего, поедает, - ответил я. - Но ей как мне. - Слушаюсь, - повторила Мария-Анна и бесшумно ретировалась. Спустя минуту нам накрыли на стол. Мои слуги принесли яства и напитки. Если быть точнее, это все были слуги Марии-Анны. Ей они подчинялись. Мне они лишь помогали из вежливости. И да, это все были коты. - Сколько их? - пролепетала Полли, усаживаясь за стол. - Салфеточку! - учтиво произнес Маркиз, и ловко уложил перед Полли белоснежную салфетку. - Тридцать девять. Марию-Анну я нашел еще ко