Часть 1. Тео. Глава 4. Поговорим о газетах
Признаться честно, я плохо разбираюсь в теории магии, равно как и во всех других магических дисциплинах. Жизнь моя сложилась так, что университетского образования я не получил. Да что там университетского, я и гимназию-то не закончил! Алхимию я изучал, будучи подмастерьем у господина Грюнберга, и эта, пожалуй, единственная из волшебных наук, которую я проштудировал от корки до корки, и которая мне впоследствии пригодилась. Причем не только при создании Волшебных пилюль. Но - хотите секрет? - именно алхимию я всей душой, до отвращения, ненавижу. Как-то мне в руки попал учебник по теории магического синтеза и превращений, из которого я, по правде, ничего не понял. Все эти формулы, графики и таблицы были для меня словно китайская грамота, а что до задач, так те мне казались абсолютно нерешаемыми. Есть хрестоматийный пример по превращению кошки в мышку, он имеется почти во всех учебниках. Дескать, рассчитайте количество магической энергии, которое выделится после превращения двух кошек в десять мышек. Я всегда считал эту задачу невероятно глупой, и, более того, мне никогда бы не пришло в голову заниматься подобными несусветными превращениями. Вот как превратить тысячу рублей в десять тысяч - это уже интересно, и совершенно не важно, сколько магической энергии при этом выделится. Словом, я был никудышным теоретиком, но при этом выдающимся практиком. Все мое богатство, которое вчера так поразило мою гостью, было не результатом моих грязных делишек по продаже наркотиков (о, это был всего лишь социальный эксперимент!), а целиком и полностью наколдовано мною же самим. Я считаю, что хороший волшебник не может быть бедным. Я часто таких встречал. Сильных магов, прозябавших на самом дне социальной лестницы. Отчаявшихся, спившихся, растерявших последние остатки своих способностей. Таких очень много во Флагманштадте, общепринятой столице мировой магии. Мое мнение - если ты не можешь наколдовать себе обеспеченное существование, ты не имеешь право называться волшебником. Ты просто раб системы, устоявшейся в течении долгих веков. Система эта коварна и жестока, но ее можно сломать. И сделать это совсем нетрудно. Но вся сила догматов кроется в том, что не находятся личности, которые могут их опровергнуть. Я - нашелся. Но нет, вовсе не это я считаю главным подвигом своей жизни. Вовсе не мои деньги, вовсе не мои связи, вовсе не мой роскошный дом. Все это суть внешняя оболочка, мало общего имеющая с моим внутренним содержанием. Есть главный подвиг, который я сумел совершить в этом мире. Знаете, какой? Я родился! Полли, кажется, уже начала привыкать к моим котам, к отсутствию мяса и табу на спиртные напитки. Но, несмотря на это, не пыталась язвить и учить меня хорошему вкусу ,как это делала вчера. А для таких натур, как она, натур ядовитых, экспансивных, подобное расположение духа означает крайнюю степень изумления. Вот как сильно я ее удивил! За завтраком я предложил составить мне компанию и прокатиться в одно очень интересное заведения. - Какое заведение? Опять кабак? - Я похож на человека, с утра шляющегося по кабакам? Помилуйте! Мы поедем в редакцию. Предлагаю допить свой чай и отправиться в маленькую экспедицию. Я тебе не говорил, что у меня есть своя газета? - Хм, - ответила Полли. - Исходя из опыта вчерашнего дня, рискну предположить, что в редакции мы увидим говорящих собак или что-то в этом духе. - Ну, многие из работающих там те еще псы, но нет, биологически они все люди. Кроме Арчибальда, разумеется. Но этот экземпляр, строго говоря, вообще не живой. - Зачем тебе газета? - поинтересовалась Полли, когда мы садились в новенький паровой экипаж. - Тебе мало Волшебных пилюль? Механиком у меня был господин Шульц, выходец, попрошу заметить, из самой Пруссии. Мне хотелось благословить Прогресс хотя бы за то, что появилась возможность не мучать бедных лошадей и не использовать их в качестве тягловой силы. Я был одним из первых людей во Флагманштадте, пересевшим на паровой экипаж, но дай-то Мироздание, не последним! - Ты почти ответила на свой вопрос. Информация - это и есть та же самая пилюля, только ее действие выражается по-другому. - И как же называется твоя газета? Уж ни «Мой Флагманштадт» ли? - Я, конечно, не спорю, что Флагманштадт иной раз не мешало бы помыть, но нет. - «Флагманштадтские ведомости»? - Фи...Государственная газета для клерков с площади Тридцати Восьми. Еще раз фи. - «Свободная осколия»? - Издание для либеральных плебеев. - О Боже, - прошептала Полли и чуток покраснела даже. - «Черное Око»? Ей очень шло это смущение! - Подпольный журнал флагманштадтских педерастов? За кого ты меня принимаешь? - Э..., - смутилась Полли. - Так как же н-называется твоя газета? Не "Кракен" же?! Полли отчего-то смутилась еще пуще. Э, да она разбирается в осколийской журналистике? Ее клиентом был и журналист? Экая прыткая дама эта Полли, черт. - "Кракен", - ответил я. Именно что "Кракен". Ее и без того большие глаза округлились, а длинные ресницы (передаю привет магу-цирюльнику!) озадаченно захлопали. А что ее, собственно, так удивило? - "Кракен", - спокойно ответил я. - И да, это и есть печатный аналог моей Волшебной Пилюли. - Но в этой газете обвиняют самого Гроссмейстера, - озадаченно произнесла Полли. - И называют его главным магическим преступником всех времен и народов. Как вы еще живы-то все, после таких смелых заявлений? - Арчибальд не жив, - напомнил я. - Он вампир. - Тео! - сердито воскликнула Полли. - Познакомишься с моей редакцией, - ответил я, - поймешь, что они все...эээ...немного своеобразные люди. То что они все живы - это результат нелепой случайности, не более того. Я глянул в окно. Мимо нас проносились старые, потрепанные временем дома, заплатанные яркими вывесками всевозможных цирюлен,магазинов готового платья и галантерейных лавок, пролетали фонарные столбы и афишные тумбы, словом, огромный город раскрывался пред нами, подобно колоде карт. Основным цветом Флагманштадта всегда был серый. Вечно серое небо, затянутое низкими облаками, серые стены домов, серые мостовые, серые, обиженные жизнью человечки - все это нагоняло меланхолию, такую же серую, и беспросветную. Именно поэтому главной отдушиной этого города всегда была магия. С давних времен сюда стекались разного рода маги, волшебники и колдуны, среди которых всегда было больше проходимцев и шарлатанов, чем способных и честных людей. Всех привлекала возможность приобщиться к великому и могучему источнику магии. В самом деле, волшебство здесь сочилось прямо из-под земли, его можно было ловить добывать, ловить голыми руками и мазать на хлеб. Увы, почти никто не умел этого делать. Я - научился. Вот только даже магия не всегда спасала от серой и унылой тоски, которая порой держала в тисках душу. Кстати, единственный признак наличия души в организме - это то, что она периодически болит. Что-то и в самом деле я почувствовал, как заколотилось сердце. Ни с того, ни с сего. Я уже говорил вам, что примерно раз в месяц на меня совершаются покушения? Сейчас был июнь. Что-то мои враги отбились от графика. А наш экипаж наконец-то прибыл на Флюгерную улицу. Остановился перед большим трехэтажным зданием, которое еще несколько месяцев назад было заброшенным и представляло собой жалкие руины. А сидел в уютном паровом экипаже и вспоминал, как впервые оказался в этом здании. И как я там чуть не погиб.