— И что же в этом деле такого особенного, что следователь МУРа по особо важным делам вдруг заинтересовался им настолько, чтобы прогулять рабочее время? — нетерпеливо перебил Орлов. — Подумаешь, муж по пьяни или из ревности заколол жену. Сколько таких преступлений происходит по стране? Да что там по стране! Сколько их происходит только в нашей Первопрестольной? И что же, прикажешь каждого мужа-убийцу главку ловить?
— Тут все не так просто, — задумчиво протянул Гуров. — И бытовухой здесь не пахнет.
— А чем пахнет? Политикой? Коррупцией? Может, контрабандой? — язвительно произнес Крячко, вклиниваясь в разговор.
— Может, и контрабандой, — невозмутимо ответил Лев. — Только вот ты мне скажи, гражданин полковник Крячко, как такое возможно, чтобы муж и жена рассорились до такой степени, что он нанес ей целых восемь ножевых ран, ничем не потревожив при этом соседей? И отчего это наш бытовой убийца слинял из дома, оставив там и вещи, и документы, и даже деньги? Из страха? Чушь собачья, отвечу я тебе. К тому же есть показания свидетеля, который видел, как ближе к пяти утра из подъезда убитой и из соседних кустов сирени выскочили две фигуры и скрылись в подворотне. Поспешно скрылись, позвольте заметить.
— Допустим, документы, деньги и вещи убийца не взял попросту в спешке. Совершил преступление, ужаснулся содеянного и помчался из дома куда глаза глядят, — начал Крячко.
— Это можно допустить, — согласился Гуров. — А что ты скажешь насчет гробовой тишины в квартире убитой вместо громкого скандала на весь двор?
— Мало ли? Может быть, между ними существовала давняя вражда. А тут прорвало. Мужик, может, и не скандалил со своей половиной. Просто взял и заколол. И сразу насмерть. С первого удара. А остальные — уже по инерции, из того же страха. А твой свидетель спросонья перепутал. Увидел убегающего убийцу, это я допускаю, а вторую фигуру додумало его воображение. Возраст шутку сыграл, а может, зрение. У тебя есть веские основания доверять словам свидетеля?
— Есть, — все так же спокойно произнес Лев, — поскольку этим свидетелем является моя жена. Ни с памятью, ни со зрением у нее проблем нет. К тому же у Марии есть определенный опыт если не в расследовании криминальных ситуаций, то в распознавании их уж точно. Хочешь возразить?
Крячко открыл было рот, но тут же его закрыл. Такого поворота событий он явно не ожидал. Орлов наблюдал за товарищами со стороны и только посмеивался. Ему всегда нравилось наблюдать, как эти двое противостоят друг другу, а потом берутся за дело и доводят его до логического конца. Слаженно и без лишних споров.
— Есть еще одно обстоятельство, мешающее мне отнести это дело к разряду обычной бытовухи, — как ни в чем не бывало продолжил Гуров. — То, что женщина не проходит ни по одной базе данных, — это полбеды, а вот то, что и мужчина не числится даже на учете в военкомате, наводит на определенные размышления. Возраст его позволяет предположить, что уж воинскую повинность он должен был отбывать. А тут — пустота. Ни одного совпадения.
— И что ты предлагаешь? — спросил наконец Орлов.
— Я ничего не предлагаю. Хочу лишь попросить разрешения лично заняться этим делом. Хотя бы в нерабочее время.
— Гоняться за женоубийцей? Вот здорово! Чем еще заняться полковнику МУРа, как не этим? — вскипел Крячко. — Послушай, Лева, тебе не кажется, что это уже перебор?
— Напротив. Я считаю, что столь запутанное дело пускать на самотек никак нельзя. Самое большее, что сделают местные опера, это объявят в розыск мужа погибшей. И будут искать его до скончания века. А настоящие убийцы тем временем заметут все следы и останутся безнаказанными. Пойми ты, Стас, женщину убили. Жестоко и цинично. В собственной квартире. Искромсали тело, как использованный кусок картона. Обвинили ее мужа в том, что он, я уверен, не совершал. Это, по-твоему, нормально? С этим можно смириться? Нет, нет и еще раз нет! Категорически не согласен!