- Ты где?
- Тут.
- Ты что, пьешь?
- Угу.
- Тебе же нельзя!
- Угу.
- Ты где?
- Здесь.
- Где здесь?
-Здесь.
- Ты можешь сказать, где здесь? Я сейчас за тобой приеду. Где ты?
- Я на лавочке.
- Тут? У меня под домом?
- Угу.
Как же он ненавидел женщин, которые вынуждали его делать то, чего он не хотел делать! Его от них выворачивало. Он ненавидел всех в такие моменты. Но пришлось спуститься и забрать её с лавочки. Уложить на тахте. Прямо в пальто. Снять с нее туфли. Укрыть пледом. Самому пришлось спать в кресле. «Как же я это всё ненавижу!
Утром он проснулся от звуков на кухне. Надя варила кофе. В его халате и с его банным полотенцем на голове.
- У тебя котенок! Такой хорошенький! Я налила ему молока. - Надя улыбалась, как ни в чем не бывало. Рома устал. Это все его бесило! Он взял другое полотенце и пошел в душ.
«С ней нужно однозначно и аккуратно поговорить. Что, во-первых, я ей в отцы гожусь, и, во-вторых, она не в моем вкусе, и в-третьих, я старый, скучный и нудный тип, и в-четвертых... я украл деньги у известной ей мафии... украл и перестал бороться с убийцами мамы...»
- Завтрак готов! Рома, я без тебя не притронусь!
Рома оделся как для улицы. Тенниску и брюки выбрал явно не для дома. Чтобы у нее не было иллюзий, что он ей рад и расслаблен. Ели молча. Она приготовила очень вкусный омлет и салат из того, что было в холодильнике. Рома уже давно не ел домашнего завтрака. Кофе тоже был вкусным. Надя взбила сливки и добавила их, как он понял, и в омлет, и в кофе. А в салат насыпала какой-то приправы. Было изумительно.
Она ела в наушниках и пританцовывала сидя. Котенок, которого Рома подобрал на Фейсбучной страничке о бездомных животинах, сидел у нее на коленях и урчал. Вообще было не понятно, она уже протрезвела после вчерашнего или еще нет? И опять она показалась ему очень красивой.
Надя сидела в пол оборота к окну, зажмурив глаза точно так же как котенок и двигала головой в такт с музыкой. Беззаботная и бесцеремонная. В его халате и с хаосом сырых серых волос на голове.
- Прокол Харум! Выпустили новый альбом! Юбилейный! Очень красиво! - Надя кричала, не снимая наушников.
- Мне нужно идти. У меня действительно встреча со строителями.
- А! Ты иди! Иди! Здесь всё будет в порядке!
87.
Часа в три дня Рома решил ее набрать.
- А, мой милый, как хорошо, что ты позвонил! Купи пожалуйста десяток яиц, сливочного масла, сыра и салфеток. Кажется всё. Ты когда будешь?
- Надя, а почему ты так со мной разговариваешь? У тебя что, есть такое право? Я тебе в отцы гожусь, понимаешь? Ты ворвалась, понимаешь? Я тебя к себе не приглашал!
- Рома... Вот приходи - поговорим. Разве по телефону такое говорят?
Рома купил яиц, сыра, масла и салфеток. Но дома Нади не было. На кухонном столе лежала записка: «Кота кормила. В духовке картофельная запеканка. Мне с тобой хорошо. Извини. Я назойлива. Но мне сейчас дико, страшно и безумно. И я не могу больше. Надя». И ниже была приписка: «Прокол Харум послушай! Это - жир!»
У Ромы защемило внутри. Что это? Его одиночество? Или ее неумение или не желание как-то постепенно обставить прелюдию к их возможным, но не обязательным отношениям? Или это его неумение и не желание ощутить себя одиноким и беспомощным? Нужно это все обговорить с Риммой. Нужно с кем-то поделиться. Римма все поймет и скажет ему, что с ним.
«Ей 27, как и моей дочери. Откуда она вообще знает, что такое отношения? Она просто не знает как ей себя вести. И я, похоже, тоже не знаю...»
И стало жечь в груди. Рома понял, что при всем его жизненном опыте, он в сущности такой же как и эта девочка. Одинокий, перепуганный и неумелый. Но Надя себе просто разрешила быть такой. А он все еще нет.
88.
- Надя. Привет. Можешь говорить? Слушай... Ты прости меня. Кстати, просто невероятной вкусноты запеканка! Я... Ну, может поговорим все-таки. Приедешь? Приглашаю. Не обижаешься?
- О, Рома. Привет! Я тут в центре. Гуляю. Принимаю приглашение. Где меня встретить? Ну давай у метро твоего. Я там буду минут через 40.
Вечерело. Стало гораздо теплее. Майский ветер уже не казался несущим снег. Пахло цветами и деревьями. Люди выходили из метро, как показалось Роме, веселыми почему-то. Надя, пританцовывая (у нее на ушах были все те же наушники), подбежала к нему. И еще сделала оборот вокруг него, изображая танец.
- Это - крутейший альбом! Обожаю! Обязательно послушай! - и опять бросилась к нему обниматься.
По дороге обсуждали музыкальное старье и новинки. Надя, как оказалось, слушает все старое. То, на чем выросло его поколение. И из русских групп ей нравилось то же, что и ему.
- Удивительно. Ведь это не твое поколение.