Последние две недели я только б этом и думал. Это накатывало постепенно и необратимо, как знание, которого не минуешь, пока не накрыло меня с головой. Я был уверен, что она чувствует то же самое. Все девушки, которых я знал до апокалипсиса, были готовы на всё, чего я только мог пожелать.
Поведение Эйприл завело меня в тупик. Я думал, что понимаю девушек. С самого начала она вела себя по-другому, но я никогда всерьёз не задумывался, что она - да вообще кто-то - может мне отказать. Реальность дала мне лихую пощёчину.
- Эйприл, что-то... не так? - я был задет. Задет и растерян. Непонимание сочилось сквозь мой взгляд, и я не мог этого скрыть. Первая девушка, на которую я обратил внимание за весь год, первый человек, которому я осмелился рассказать правду о себе по собственной воле, просто отвернулась от меня. Неужели она ничего не почувствовала, когда я прикоснулся к ней? Девушки таяли, ощущая мои прикосновения, млели от одного только звука моего голоса.
Эйприл сглотнула и смущенно подняла на меня взгляд своих карих глаз.
- Знаешь, я часто думала, что сделало тебя таким, - она вдохнула воздух через рот и замерла, глядя на меня. Чуть поколебавшись, девушка продолжила. - Таким холодным, скрывающим чувства и эмоции, вечно прячущимся в своей скорлупе. Я думала, потерял ты семью, любимую девушку, или всё это сразу... Теперь я знаю, - она поджала губы и снова отвела взгляд.
- У меня никогда не было любимой девушки, - признался я и со вздохом уставился на свои руки, не зная, куда их деть.
- У тебя не было девушки? - с нескрываемым сомнением в голосе переспросила она. - Не верю.
- Девушки-то были, - поправил я. - Но любимой не было.
Эйприл сомкнула пальцы в замок, громко вздохнула и на выдохе произнесла одно лишь короткое:
- Ясно.
В воздухе повисло тяжёлое молчание. Эйприл молчала, и я молчал. А что было говорить? Я оказался в ситуации, в которой никогда прежде не был. Я даже морально не готовился к такому повороту событий, потому что более чем на сто процентов был уверен, что не получу отказа. Оказавшись в ситуации, которую не мог контролировать, я понял одну важную вещь. Я слишком много о себе думал. А высокомерие может мешать.
- Прости, - я первым обрёл дар речи. Самым верным решением в этой ситуации казалось извиниться. - Я не хотел на тебя давить.
- Ты... не давил, - Эйприл покачала головой и посмотрела мне в глаза. Она больше не смущалась и выглядела вполне себе уверенно, но казалась грустной. Учитывая, что произошло до моей попытки поцеловать её, уныние было предсказуемо с самого начала. - Просто я не... - она колебалась. - Можем мы просто забыть об этом? - попросила девушка напрямую. - Никаких косых взглядов или неловкого молчания... Я просто хочу, чтобы всё было, как раньше. Желательно, чтобы ты почаще был собой конечно... - усмехнулась она. Нам оставалось только шутить. Я выдавил из себя фальшивую улыбку.
- Хорошо, - кивнул я и улыбнулся, хотя мне было отнюдь не весело. - Уже забыли.
- Ну и... что нам теперь делать? - Эйприл вернулась к главному вопросу, который нельзя было откладывать.
Я был абсолютно пуст. Я понятия не имел, как нам быть. Я не хотел разочаровывать Эйприл, но в данной ситуации был абсолютно бессилен.
- Хотел бы я ответить, но... - тихо произнёс я. - Нам остаётся только ждать.
- Чего? Чего ждать? - Эйприл нахмурилась. Выглядела она так, словно собиралась выдать мне очередную тираду о бессердечности.
- Ждать, когда учёные из Рокфеллер-центра найдут заражённых. Или момента, когда за нами явятся, чтобы обвинить в измене и казнить, - выдал я абсолютную правду.
- Что?.. - голос Эйприл надломился. Девушка вскочила на ноги. Казалось бы, она готова была осесть на пол и расплакаться там.
- Мы предатели, Эйприл, - сказал я самую очевидную вещь на свете. - Укрыв заражённую, мы стали изменниками. А предателей здесь положено казнить.
- Но мы не могли поступить по-другому, Джейсон, мы... - Эйприл прикрыла рот ладонью и в ужасе попятилась.
- Положено не значит правильно. Закон не значит человечность, - я встал и подошёл к ней. - Dura lex sed lex. Наверняка ты уже не раз слышала это выражение...
- На уроках латыни, - тревожно закивала она и, потирая свои плечи так, будто пыталась согреться, принялась расхаживать по палате. - Это значит... Закон суров, но это закон, так?
- Так, - подтвердил я. - Вот уж не думал, что однажды мне придётся воспользоваться этой фразой всерьёз.