Параллельно с этим само по себе существовало и существует законодательство, подчас весьма совершенное по западным меркам. Так рабочее законодательство России времен Екатерины II было запрещено как крамола к распространению в парламентской демократической Англии, имевшей более суровое рабочее законодательство. Однако восстание Пугачева было на Урале, где применялось (?) более совершенное законодательство, а в Англии с менее совершенным законодательством было относительно тихо.
В начале ХХ века США признавали также наиболее совершенным рабочее законодательство Николая II, однако США существует без социальных взрывов (пока), а монархия, давшая наиболее совершенное законодательство, рухнула.
И восстания в армии и на флоте в России в ХIХ — ХХ веках были безысходной реакцией на безнравственный и злонравный произвол, а не на законодательство; деваться больше некуда было, кроме как бунтовать.
Если бы не было безнравственного и злонравного произвола правящих “элитарных” классов, то никакая агитация не нашла бы поддержки ни на заводах, ни в деревне, ни на “Потемкине”, ни на “Очакове”, ни в крепости Свеаборг. По этой причине политикам и прочим управленцам в России можно дать один совет: не делать того, что осуждают эпосы её народов; законодательство строить в согласии с эпосами и обычаями и лишнего законодательства не плодить. Чем выше нравственность общества, тем меньше законов ему нужно. Если же будет безнравственный и злонравный произвол власти (в том числе и в законотворчестве), то в законы народ смотреть не будет, а если произвол будет нравственным, то против него никто, кроме мафии всевозможных паразитов, не выступит. Народ не интересует каким образом осуществлено управление, отвечающее его интересам: на основе закона или беззаконно по свободному произволу.
Россия всегда перемалывала злонравие исторически реальной Библии, о творцах которой А.С.Пушкин сказал так:
Злонравие авторов и редакторов Библии и Талмуда отразилась в государственных и общественных структурах Запада, его “демократических” процедурах и законодательстве. Развитие юридических систем стран Евро-Американского конгломерата — отражение их неспособности жить по нравственному обычаю и произвольной справедливости, там где нет обычая. Чем с большим уважением относятся в обществе к юристам, тем безнравственнее и бессовестнее само общество. Уважение к юристу — это неуважение законов и попрание нравственности, которые “уважающие” стремятся обойти с помощью юриста с приемлемым для себя ущербом. По этой причине демократические институты в СССР не могут копировать парламентско-президентские формы Запада.
Здесь может устойчиво функционировать только административная система, подобная формально и в правовом отношении системе правления неограниченной монархии, но обеспечивающая САМО-U-правление при расширении социальной базы сферы управления до границ всего общества и ликвидации монопольно высокой цены на продукт управленческой деятельности в общественном объединении труда при использовании тандемного принципа на наиболее важных постах.
Государственность не должна быть правовой, в которой все без исключения подчинено закону. Это приводит к обилию статей законодательства, которые в той или иной степени противоречат друг другу. В таких условиях в обществе процветают антинародные явления: безынициативность из-за боязни быть наказанным за нравственно правые действия, отвечающие общественной целесообразности, но противоречащие законодательству или не предписанные им; законопослушное вредительство, когда ущерб обществу наносится и при этом все по закону и ненаказуемо; полная юридическая безграмотность населения, поскольку весь объем законодательства ему недоступен, а фрагментарный бесполезен, и на этом из поколения в поколение паразитирует юридическая мафия (в значительной степени иудейская), преднамеренно создающая лабиринт законодательства. Этим же пользуется и преступность. Законодательство появилось для ограничения степени безнравственности общества в допустимых пределах и защиты безнравственного эгоизма “элиты”. В обществе справедливости оно должно носить подчиненный общественной целесообразности характер.