— Не знаю толком. Бронзовый. Говорят — сила в нем великая, — беззаботно ответила русалка.
— И где он теперь?
— Якобу отдала.
— Монаху? Зачем? Он же злой…
— Чтоб он тебя отпустил…
Больше Антон ни о чем не расспрашивал Анну. Он обнял ее за плечи, вдыхал запах тины, исходящий от русалки и от Невы, и хотел, чтобы этот момент никогда не кончался. Так они и шагали по мосту, и редкие прохожие, встречавшиеся на пути, улыбались влюбленной парочке.
Дальше они прошли по девятой линии, через весь Васильевский до самой Смоленки. Прокатиться на маршрутке Анна наотрез отказалась, заявив, что самоходные повозки скверно пахнут. Антон согласился с ней. Он и сам с большим удовольствием шел, держа Анну за руку, а предложил подъехать просто по старой привычке.
На набережной Смоленки они свернули налево и вскоре оказались у входа на Лютеранское кладбище.
Они долго бродили по аллеям. Под ногами шуршали мокрые кленовые листья. Каркали вороны. С каждой минутой Анна становилась все мрачнее. Дождь, до того — едва накрапывающий, усилился. Они промокли до нитки, но не ощущали от этого никакого неудобства.
Антон знал, что печалит русалку: она вспоминала Алексея. Он так же догадывался, что она ищет: тот склеп, в котором Алексей когда-то жил, а позже поселился Владимир Анатольевич.
Склеп найти так и не удалось, видимо, в этом мире он был давно разрушен. Но в том месте, где он, предположительно, должен был стоять, обнаружился огромный пень. Похоже, не так давно тут спилили старую липу или каштан. Может, тот самый, который пожирал глутов, когда здесь погиб Владимир Анатольевич?.. От этих мыслей у Антона кружилась голова. Ведь выходило, что Владимир Анатольевич погиб дважды! Интересно, а может, он и не погиб вовсе, а жив-здоров, сидит себе в своей квартире на Фонтанке и с кем-нибудь обсуждает проект ремонта?..
От воспоминаний о той квартире стало не по себе. Антон уселся на пень, потянув Анну за собой. Он огляделся, и вновь заметил что-то странное. Все вокруг было как прежде, но исчезли все звуки. Не было слышно машин, даже вороны перестали каркать. Показалось, что слегка потемнело. И тут же, перед ними, в какой-то сизой дымке, нечто начало сгущаться, обретая очертания. И вот уже рядом стоял тот самый склеп с замшелой крышей. Дверь его медленно, со скрипом отворилась, будто приглашая войти…
Антон вскрикнул и очнулся.
Никакого склепа больше не было. Вновь вернулись привычные звуки. А Анна сидела неподвижно и глядела перед собой полными печали глазами.
— Ты видела это? Видела склеп? — спросил Антон.
— Да, — ответила она.
— Но как? Он же… его же нет!
— Не знаю. Может, и нет. А может, есть, да не здесь. Или нас самих нет…
Антон обнял Анну, и так они и сидели, долго-долго, до самой ночи.
Стемнело.
— Как думаешь, кто-нибудь из наших там уцелел? — задал Антон давно мучивший его вопрос.
Он боялся спрашивать Анну, не хотел расстраивать ее, но не проходило и часа, чтоб он не вспомнил Нестора Карловича или хрёпла Семена. Как там они?..
— Не знаю, — ответила русалка, поднимаясь.
— Пойдем домой? — спросил Антон.
— Нет. Мне кажется, у нас здесь есть какое-то дело, — ответила Анна.
— Но какое у нас может быть дело на кладбище?
— Не знаю. Идем.
Они перелезли через ограду, прошли по Смоленскому мосту, и вновь очутились на кладбище, только теперь на православном.
Было тихо и безлюдно. Они бродили среди могил, будто тени.
— Смотри внимательнее, Антон. Думаю, это как-то связано с тобой, — шепнула Анна.
Антон смотрел, правда, совершенно не представляя, что должен увидеть.
Вскоре они оказались в дальнем уголке кладбища. Тут попадались свежие могилы. Большие гранитные надгробия свидетельствовали о том, что здесь хоронили очень богатых или известных людей.
В слабом свете фонаря, что стоял на главной аллее, Антон различил совсем свежую могилу, заваленную венками и цветами. Сам не зная зачем, он направился к ней.
Могилу венчал крест. Простой, деревянный, временный. А на кресте в прямоугольной рамке висела фотография, с которой добродушно улыбался…
— Владимир Анатольевич! — воскликнул Антон.
— Ну, вот, я же тебе говорила, — улыбнулась Анна.
— Ты хотела проститься с ним? — спросил Антон неуверенно.
— Нет. Поздороваться.
— Что?..
— Отойди!
— Анна!..
— Отойди и смотри!
С этими словами, Анна воздела к небу руки. Глаза ее сверкнули в темноте яростным светом. Запрокинув голову, русалка взревела нечеловеческим голосом.
Поднялся ветер. Да такой силы, что Антон вцепился в стоящее рядом гранитное надгробие. Пальцы скользили по мокрому полированному камню. Ветер трепал одежду. Вихрь поднял и закружил в безумном танце венки с могилы Владимира Анатольевича, крест на его могиле покосился.
— Анна! Анна! — кричал Антон.
Но русалка не слышала его. Она стояла в центре бушующей стихии, выла, подобно сирене, а ее волосы распустились по ветру черными змеями. А потом с неба ударила молния. Фонари на центральной аллее погасли. Стало совсем темно, и ветер стих.
— Что это было, Анна? — Антон потихоньку приходил в себя. — Зачем ты сделала это?
— Иди сюда, — русалка поманила его, игриво сверкнув глазами. — Смотри.
Антон в недоумении уставился на могилу Владимира Анатольевича.
— На что смотреть? Пойдем отсюда, а то, чего доброго, сторожа нагрянут… Что я тут должен увидеть?
— Жди!
Антон ждал. Хоть и по-прежнему не понимал, чего следует ждать.
Внезапно, крест на могиле качнулся, полез из земли и упал. От испуга, Антон отскочил в сторону:
— Анна! Ты что сделала?
Но ответ был уже очевиден. Земля на могиле зашевелилась, вздыбилась, и на поверхности показалась рука. Потом вторая. Подтягиваясь, из земли высунул голову человек. Он открыл рот, выплюнул землю и что-то неразборчиво пробурчал, сверкнув золотым зубом. Без сомнения, это был Владимир Анатольевич. Запахло тленом.
— Владимир Анатольевич? — просипел Антон.
— Ну а кто ж еще?! — невозмутимо ответил покойник, резво выбравшийся из земли и отряхивающийся от налипших ее комьев. — Сыровата землица у нас в Питере, да? Ну, что ты жмешься! Договорились же — просто Володя!
Мертвец протянул Антону свою здоровенную, а теперь еще и распухшую руку. Антон неуверенно пожал ее.
— Смотри-ка ты! И плоть новая наросла! А то совсем зажрали меня глуты чертовы! — усмехнулся Владимир Анатольевич, разглядывая свою кисть. — Ну, спасибо вам, люди добрые! Анна, век перед тобой в долгу!
С этими словами он развернулся и зашагал прочь тяжелой, но твердой походкой.
— Увидимся еще! — донеслось из темноты.
Антон стоял как вкопанный, не зная, что и сказать. Анна дернула его за рукав:
— Пойдем?
— Пойдем…
И они пошли.
Всю ночь бродили они по расцвеченному огнями городу. Антон молчал. У него в голове крутилось множество вопросов, которые он хотел задать Анне, но потом он понял, что все это не имеет смысла, что она русалка и ведьма, и сделала то, что должно. Он понял, что это судьба или что-то вроде того. И решил ни о чем не спрашивать.
— Гуляем всю ночь, и ни одного мор-глута не встретили, а ты говорил — кишат по ночам… Обманул? — спросила Анна под утро, когда они уже шли по набережной Фонтанки к дому.
— Есть малость, — смутился Антон. — Ну, а что я еще должен был тебе сказать?..
— Больше никогда не обманывай!
— Не буду. Обещаю.
Они спустились к воде по гранитным ступеням.
— Не хочешь поплавать? — глаза русалки шаловливо сверкнули.
— Что?
Антон еще не понял, что же ему предлагает Анна, как она толкнула его в воду и сама прыгнула следом.
Антон не успел сообразить, что же с ним произошло. Не успел даже вскрикнуть. Он просто поплыл, не пытаясь даже вынырнуть, чтобы глотнуть воздуха. Вода казалась такой приятной и родной! В ней было уютно, как дома в постели. Потом он немного запутался в водорослях, и только тогда заметил, что рядом плывет Анна. Они плавали от берега к берегу, плавали наперегонки, ныряли к самому дну. Какое-то безразличие к миру, что остался над поверхностью воды, поселилось у Антона в душе. Его волновала лишь она — русалка Анна.