Одежда на летчике истлела. От ожогов и страшной боли он потерял сознание. Таня попробовала поднять его и посадить, но он только протяжно застонал и опять, как неживой, осел на землю. Нужно было что-то делать, нужно было, как-то спасать его…
И Таня вспомнила про свою верную Книгу. Умное животное, услышав голос хозяйки, мгновенно очутилось рядом.
— Книжечка, родная, помогай!..
Кобыла прислушивалась к тревожному Таниному голосу и послушно делала все, что Таня ей приказывала.
Вот она опустилась на землю. Повернулась спиной к летчику, приподняла голову, чтобы Таня могла привязать к ее шее руки летчика… Потом осторожно поднялась с земли и подождала, пока девушка сама сядет на нее. Затем так же осторожно они двинулись в лагерь.
Из партизанского отряда летчика отправили в госпиталь, на Большую землю.
…После войны летчик случайно встретился с Таней на аэродроме в Москве. Он должен был вести самолет, на котором Таня возвращалась домой с конференции сторонников мира. Летчик узнал Таню, очень обрадовался и повел ее знакомиться со своими товарищами.
— Это партизанка Татьяна… Таня. Она спасла меня от смерти, — рассказывал он летчикам.
— Не совсем я. Скорее спасла вас Книга. Это она услышала…
— Верно, верно, и Книга! Где она теперь, не знаете?
— Как же. Знаю. Сразу после соединения с Красной Армией мы отдали ее колхозникам. И теперь она несет свою службу в колхозе…
Такая вот история партизанки Книги.
1962
«Я — ВНУК КАПИТАНА…»
Загорелый, худой, в пестрой тюбетейке и коротких штанишках, Ленька важно шествует по набережной. С одной стороны он держится за бабулину руку. Бабуля маленькая, круглая, в соломенной шляпе. С другой стороны вышагивает Ленькин дед. Высокий, сухощавый, во франтоватой черной форме морского офицера, с кортиком на боку, с золотым якорем на белой фуражке, с тремя крупными звездочками на погонах. Капитан первого ранга… Лопнуть можно от зависти!
А Ленька даже не оглядывается на наш теплоход, на нашу палубу, на нас с Аликом.
— Ну что, — говорю я Алику, — видел, какой у Леньки дед? А ты не верил.
— Подумаешь! Мой папа…
Я знаю, что Алик скажет дальше. Он обязательно начнет хвалиться, что его папа капитан теплохода. И что он, Алик, со своим папой, может, сто раз ходил (Алик не ошибется: он не скажет, как несведущий в морских делах человек, «плавал» или, еще хуже, «ездил», Алик скажет «ходил»), ходил и по Волге со всеми ее теперешними морями, и по Волго-Донскому каналу и, может, заходил в сто городов.
— Папа — это неудивительно. А вот дед!
Взрослый человек, я понимаю, что это плохо, что это совсем не педагогично вот так не дать человеку высказаться и, можно сказать, оборвать его.
— Подумаешь!.. — не хочет сразу сдаваться Алик.
— Папа что. А вот дед, да еще такой, как у Леньки, — вот это моряк! Вот это капитан!
Последнее я говорю наугад: я совсем не уверена, что Ленин дед водил в плавание корабли, как водит их отец Алика. И все равно говорю так.
Алику это не нравится, и он норовит как можно быстрее отвязаться от меня.
— Подумаешь! — пренебрежительно бросает он опять, уже мелькая над трапом загорелыми ногами. Достигнув верхней палубы, он не свешивается, как обычно, вниз круглой стриженой головой, не машет рукой мне на прощанье, не приглашает в гости.
Все понятно: обиделся.
Ах, Алик, Алик…
Ах, Леня, Леня…
И у меня вдруг становится легко и весело на сердце. Как хорошо, что у Лени есть такой дед!
Показались они на палубе уже где-то под Угличем, когда все пассажиры вышли поглядеть на колокольню, что высилась над волнами Калязинского водохранилища. Еще не так давно эта колокольня возвышалась на площади города Калязина, а теперь она служит маяком для капитанов.
Первым откуда-то вынырнул круглоголовый розовощекий здоровяк Алик. Забавно было наблюдать за его любопытным курносым носом.
— Ты чей?
— Я — сын капитана! — хвастливо задрал Алик нос.
— Ну-у!..
А за Аликом вышмыгнул вскоре и худой, голенастый Леня. Первое время он не отходил от матери — невысокой, тоненькой, как девочка, женщины с тяжелым узлом смоляных волос. Сначала они долго стояли на носу теплохода, закрываясь от тугого встречного ветра маминым плащом. А потом перешли на корму, поднялись на верхнюю палубу. По выражению их восхищенных лиц было видно, что в путешествиях они новички, что и сам теплоход для них новость.