Пи-Джей сидел, скорчившись, на подоконнике.
— Убирайся, Пи-Джей! Я не хочу больше видеть тебя в моем доме.
Пи-Джей густо покраснел и избегал смотреть Рики в глаза. Он снес это унижение и пробормотал:
— Позвольте мне хотя бы сказать…
— Никаких разговоров. Прочь отсюда.
Какую-то секунду Пи-Джей смотрел на Рики. Потом встал и выбежал из комнаты.
Рики загасил сигарету в пепельнице.
— Господи Иисусе, как же ужасно я себя чувствую из-за всего этого! — Он посмотрел на счет за авиабилеты до Барбадоса. — Как я скажу об этом Карен?
— Лучше всего так прямо и сказать.
— Мне нужно как-то подготовить ее. Иначе она подумает, что я наношу Синсе удар в спину. — Он опустил глаза. Рики выглядел постаревшим. — У вас детей нет, так ведь? — Рики прикурил очередную сигарету. — Синса мне не родная дочь.
— Я знаю.
— Она дочь База Эрреры. Ей было девять лет, когда он умер. Я официально удочерил ее, но она так и не стала по-настоящему моей дочерью. Понимаете?
К сожалению, я все понимала и согласно кивнула.
Рики снова посмотрел на описание барбадосского маршрута, и на его лице появилось выражение крайнего удивления.
— А что с этими датами?
В документе были два обозначения мест. Одного — для Кэтлин Эван Делани и другого — для Шона Катнера. И я увидела то, чего не заметила до этого: на Барбадос они летели одним и тем же рейсом, но вернулись в разные дни. Синса вернулась в воскресенье, а Шон прилетел тремя днями позже, в среду. Барбадос—Майами—Лос-Анджелес—Санта-Барбара.
— Здесь что-то не так, — сказал Рики. — Мы встретили его в субботу утром.
— Я помню.
Именно утром в субботу я видела, как Шон и Синса занимались сексом в «БМВ», то есть через день после убийства Бриттани. Но, согласно данным авиакомпании, Шон прилетел домой за несколько дней до этого.
— Что вы об этом думаете? — спросил Рики.
— Пока не уверена.
Но в голову пришла неприятная мысль: когда погибла Бриттани Гейнс, Шон Катнер отнюдь не находился за пределами страны.
Рики загасил сигарету.
— Нет смысла уклоняться от неизбежного. Я поговорю с дочерью. Может быть, мне удастся убедить ее выложить все начистоту. И будет лучше, если мы вместе расскажем Карен о случившемся.
Я встала.
— Где она?
— Ушла за покупками. Скоро вернется. — Он поднял глаза и посмотрел на меня. Казалось, он опечален и в то же самое время надеялся на что-то. — Вы не могли бы подождать до завтра, пока все не выяснится, и не ходить в полицию?
— Я собираюсь рассказать обо всем Джесси. И только после этого я пойду в полицию. Сколько времени это займет, такая вам и будет отсрочка.
— Может оказаться, что это займет какую-то пару часов?
— Возможно.
— Спасибо.
Я поступила таким образом потому, что он собирался сделать то, что нужно. Ну что ж, благие намерения — серьезные заблуждения.
Пи-Джея в моей машине не было. Помощница по дому сказала, что он пошел вокруг дома к апартаментам Синсы, которые располагались над гаражом. Я поднялась по внешней лестнице, постучалась и вошла.
— Оставь меня, — потребовал Пи-Джей.
Я оперлась о дверной косяк. Вид у него был ужасен.
Апартаменты были выдержаны в стиле современного минимализма — верхний этаж с большими окнами с видом на горы. Однако обставлены они были полностью в стиле Синсы — что-то вроде комбинации святого жертвенного алтаря и полной безвкусицы. Свечи, ладан, тайский шелк, огромные чучела животных. А еще Тикл-ми-Элмо,[16] шкура которого была прибита гвоздем к стене над ее постелью.
На этой постели и лежал Пи-Джей — лицом вниз, в обнимку с набитым опилками трехфутовым Тиггером.
На полу лежали два открытых чемодана, из которых торчала мужская одежда. Я посмотрела на метки. На всех значилось «Шон».
Пи-Джей повернулся на бок.
— Все это она делала ради него.
— Увы. Она настоящая стерва.
Я посмотрела вокруг. Корзина для ненужных бумаг стояла в углу. К счастью, помощница по дому еще к ней не прикасалась Я начала перебирать находящиеся там бумаги.
— Это занятие не для тебя, — сказал Пи-Джей.
— Можно подумать, что ты сам проник сюда без разрешения, чтобы забрать из тайника свои запасы марихуаны. — Я вынула мешочек с полудюжиной маленьких коричневатых зерен. — Ты это ищешь?
— Это, наверное, Шона. Он принимает пилюли растительного происхождения, чтобы не потеть. — Он еще сильнее прижал к себе чучело. — Вот подонок! Не могу поверить, что она предпочитает мне эту жирную потную свинью. Она скоро от него устанет. Должна устать.