А он… смешно и страшно вспомнить… соврал Марии, что в отделе нет места для переводчиков, когда представил себе, как она будет сидеть в комнате для заседаний в ходе встреч с потенциальными партнёрами «Опережающего развития».
Как будет поправлять свои ужасающе огромные очки, жевать карандаш, задумавшись, поправлять старушечий пучок волос на голове. Баев сильно зажмурил глаза и широко раскрыл их. Если бы в темноте можно было посмотреть ему в лицо, можно было увидеть краску стыда, залившую щеки и шею.
И ведь он не просто соврал ей, а сделал это осознанно, нарочно. И она, зная об этом, все равно не изменила своего решения, все равно помогала ему, и не сделала ничего плохого, чтобы потопить его, подставить, хотя имела для этого все возможности.
Каким дураком он был! Как он напортачил, это просто удивительно. И как ему теперь все исправить? И сможет ли он это сделать, не испортив все еще больше?
Глава, в которой герой и героиня ближе некуда
… Рабочий день в школе по обучению языку начинался как обычно довольно рано, но Маша была к нему готова уже с вечера. Пока делала зарядку, к которой пристрастилась за последние два месяца, прокрутила в голове планы на день.
Все, как всегда: работа, обед, а после шести — урок рисования. Татьяна Ивановна пригласила Машу на занятие к себе на дом, и сейчас девушка обдумывала, как ей добраться до преподавателя скорее. Такой интерес Татьяны Ивановны к ее творчеству был приятен. Конечно, Маша понимала, что ее любительские рисунки далеки от уровневых, даже за два месяца не стать хорошим художником, и сама она интересна женщине совсем по другой причине — как личность, которая меняется, расцветает, наполняется красками, но все равно это было необычно.
Она сняла с вешалки красивое платье, белое с яркими красными маками по подолу, положила в сумочку сотовый телефон, а после застегнула новые серебряные босоножки на каблучке.
Сейчас, после месяцев занятий стриппластикой, каблуки любой высоты не казались страшным испытанием. Вообще ничего не казалось страшным испытанием, когда…
Маша аккуратно накрасила губы помадой, убрала тюбик в сумочку. Все прошло и не нужно больше ни о чем вспоминать. И ни о ком.
Рабочий день пролетел как одно мгновение. Она закончила с переводом документов, побывала на двух встречах и с чувством выполненного долга подходила к дому преподавателя.
И вдруг почувствовала, как что-то изменилось.
Словно воздух стал насыщенным, разряженным, как перед грозой. Даже запах улицы стал другим. Маша приложила ладонь к уху: показалось, будто она внезапно оглохла на одну сторону, или провалилась в беззвучное пространство. Волоски на руках встали дыбом — странная реакция, тем более, что, оказывается, вокруг все было обычным.
Вот дети играют на яркой площадке. Чуть дальше сидят мамы на лавочках и обсуждают что-то. На большой огороженной сеткой площадке идет яростная борьба за мяч — мальчишки изображают знаменитых футболистов.
Машины стоят рядком, припаркованные впритык. Указатель на подземную стоянку — дом не простой, элитный.
— Эээй! — раздалось рядом.
Маша повернулась на звук. Большой оранжевый мяч летел прямо к ней — кто-то с площадки слишком сильно попытался забить гол.
Девушка не растерялась, даром, что на каблуках, подпрыгнула, и поймала тяжелый от скорости пупырчатый мяч руками. Отбила его о землю раз, другой, третий, а потом резко отбила носком босоножки в сторону футбольного поля — неслыханная дерзость и самоуверенность!
Но мяч, сделав несколько оборотов вокруг своей оси, взвился прямо в воздух и приземлился на землю под шум удивленных мальчишек, легко перелетев через сетчатый забор.
Маша в ответ футболистам улыбнулась широко, подняла вверх большой палец, а потом сделала вид, что сбивает с плеча пылинку.
Подбодренная успехом у начинающих покорителей зеленого поля, она прошла к подъезду легкой, пружинистой походкой. А потом вдруг почувствовала, что спине становится жарко. Даже волоски на затылке начали подниматься дыбом.
Она резко обернулась и снова не увидела ничего странного — только спину мужчины в спортивной футболке и шортах, удаляющегося ровным бегом.