Однако подруги не успели выйти из дома.
Когда они уже стояли в прихожей, требовательно зазвонил дверной звонок.
— Ой! — вскрикнула Катя, схватившись за сердце. — Не открывай! У меня какое-то нехорошее предчувствие!
— Не дури, — отмахнулась Ирина, направляясь к двери, — все самое плохое, что могло случиться, уже случилось!
— Не открывай! Я чувствую, что это она! Прошу тебя, не открывай! — И она схватила подругу за руку.
— Кто — она? — раздражённо осведомилась Ирина.
— Она… моя соседка… твоя тёзка, Ирина Сергеевна!
— Катька, ну ты действительно чокнулась! Ведь её вчера увезли в морг! Ты собственными глазами видела её труп! — Ирина выглянула в глазок и громко спросила:
— Кто здесь?
— Дронова Екатерина Михайловна здесь проживает? — донёсся из-за двери незнакомый, но крайне неприятный скрипучий голос.
Ирина вгляделась в глазок и различила на лестничной площадке сердитую старуху с узлом туго стянутых седоватых волос.
— Почему это вы не открываете? — проскрипела старуха. — Я знаю, что вы дома! Мне срочно нужно с вами поговорить! Мне что — вернуться с участковым?
— Это она! — вскрикнула Катя, и за спиной Ирины раздался звук падения чего-то тяжёлого и мягкого.
Ирина обернулась и увидела, что подруга без чувств лежит на холодном полу прихожей. Забыв про странную женщину за дверью, Ирина бросилась на помощь. Она принесла ковшик холодной воды, плеснула Кате в лицо, затем похлопала её по щекам. Катя приоткрыла один глаз и простонала:
— Мне это показалось… скажи мне, что это мне только показалось! Ну пожалуйста, скажи, иначе я… не знаю, что со мной будет!
Ирина хотела успокоить подругу, но то, что она видела в глазок, вызывало у неё самой не слишком приятное чувство. Дверной звонок снова залился требовательной трелью.
— Не открывай! — повторила Катерина.
— Откройте, милиция! — раздался на этот раз хорошо поставленный мужской голос.
Ирина выпрямилась и неуверенно шагнула к двери.
— Откройте, — настойчиво повторил тот же самый мужской голос, — я знаю, что вы дома!
Ирина подошла к двери, с трудом преодолев мистический страх. Она уверила себя, что на дворе — двадцать первый век, а не тёмное средневековье, и никаких призраков в природе не существует. Не без опаски заглянув в глазок, она увидела полного усатого мужчину средних лет, протягивающего перед собой открытую книжечку удостоверения. Прочесть через глазок, что написано в этом удостоверении, не удалось, но Ирина справилась со своим страхом и открыла дверь.
На пороге стоял плотный человек лет пятидесяти в помятом светлом плаще. Лицо мужчины украшали аккуратно расчёсанные усы, на концах загибающиеся кверху. День был жаркий, плащ явно не соответствовал погоде, и на лбу визитёра выступили мелкие капельки пота. Ирина отметила про себя, что странный человек кого-то ей смутно напоминает.
— Екатерина Михайловна? — осведомился мужчина, слегка отступив назад и склонив голову к одному плечу.
Ирина тут же поняла, кого он ей напомнил: комиссар Коломбо из американского сериала! Этот мятый светлый плащ, этот прищур проницательных глаз… только усы не вписывались в образ, казались лишними и неуместными на его широком одутловатом лице.
— Екатерина Михайловна? — повторил «Коломбо», снова раскрывая своё удостоверение. — Позвольте представиться, следователь Килькин Василий Иванович. Веду, понимаете ли, следствие по делу вашего мужа…
— Вообще-то я — не Екатерина Михайловна, — возразила Ирина, — я её подруга, моя фамилия Снегирёва. А Екатерина Михайловна — вот… — и она широким жестом указала на Катю, которая пыталась встать, опираясь на одного из многочисленных африканских божков.
— Ах вот как! — с лёгким смущением проговорил следователь и привычным жестом подкрутил кончики усов.
Ирина сообразила, откуда эти усы: они явно позаимствованы у Эркюля Пуаро, знаменитого сыщика из романов Агаты Кристи…
— Ах вот как! А почему она лежит в таком неудобном месте? — И сыщик приблизился к Кате.
Тут же с ним произошло что-то непонятное: на лице выступили малиновые пятна, руки задрожали, Василий Иванович попятился и неожиданно изменившимся голосом проговорил:
— Здра… здравствуйте, Екатерина Михайловна! Что с вами?
Он снова козликом подскочил к ней и наклонился, чтобы помочь подняться, но вместо этого задел африканский щит из кожи гиппопотама. Огромный щит с грохотом свалился на пол. Василий Иванович ещё больше покраснел. Катя тем временем поднялась на ноги без посторонней помощи и смотрела на странного посетителя, широко открыв глаза.
Василий Иванович снова попятился и странно замахал руками. Все эти манипуляции показались Ирине настолько подозрительными, что она протянула руку и попросила:
— Можно взглянуть на ваше удостоверение?
— Да-да, пожалуйста! — невнимательно ответил следователь, не сводя глаз с Кати, и подал Ирине свою служебную книжечку.
«Килькин Василий Иванович, — прочла Ирина, — старший следователь…»
Она пожала плечами, несколько успокоившись.
— Костикова! — вдруг выкрикнул следователь куда-то в сторону лестницы.
В квартиру тотчас вбежала невысокая коренастая девушка в джинсах и кожаной куртке, с двумя крысиными хвостиками волос. Преданно глядя на следователя, девушка спросила:
— Василий Иванович, записывать?
При этом в её руках возник маленький диктофон.
— Нет, Костикова, трубку!
Диктофон тотчас исчез, и вместо него в руках у девушки оказался красивый замшевый кисет. Следователь перевёл дыхание, достал из кисета тёмную короткую трубку и спросил Катю:
— Вы позволите?
— Да-да, конечно, — растерянно разрешила Катя.
«Ага, — подумала Ирина, — трубку курит! Ещё и комиссар Мегре, все знаменитые сыщики в одном флаконе!»
Следователь раскурил трубку и несколько успокоился, однако по-прежнему не сводил глаз с Катерины.
Катя приблизилась к нему и взволнованным голосом спросила:
— А где… она?
— Кто она? — переспросил Василий Иванович заинтересованно.
— Дело в том… — попыталась объяснить Ирина, — что буквально за минуту до вашего звонка в квартиру позвонила… какая-то женщина, и Кате… Екатерине Михайловне показалось, что она… очень напоминает покойную… то есть пострадавшую… или как это у вас называют — потерпевшую… в общем, Ирину Сергеевну из четырнадцатой квартиры!
С трудом выговорив эти невозможные слова, Ирина неожиданно успокоилась. Произнесённые вслух, они показались настолько глупыми и невозможными, что сразу сделалось невозможным и само странное происшествие, Ирина сразу уверилась, что появление таинственной женщины было не больше чем галлюцинацией. Правда, у них с Катей была одна галлюцинация на двоих, а это уже как-то странно… кажется, коллективных галлюцинаций не бывает…
— Я не видел никакой женщины, — недовольно ответил следователь, не поворачиваясь к Ирине и по-прежнему уставившись на Катю. — А ты, Костикова, никого не заметила?
— Никого, Василий Иванович! — мгновенно отрапортовала девушка с хвостиками. — Раз уж даже вы не заметили…
— Конечно, конечно, — удовлетворённо проговорил следователь. — Мимо меня муха не пролетит, таракан не проскочит… это я так спросил, на всякий случай… вот, кстати, запиши!
В руках Костиковой тут же появился диктофон, и следователь хорошо поставленным голосом произнёс:
— Тщательный осмотр места преступления — это основа всякого качественного расследования!
— Как это точно! — едва слышно прошептала Костикова, поднося диктофон поближе к своему шефу.
— Вот именно поэтому, — закончил Василий Иванович, подняв палец, — именно поэтому я всегда лично осматриваюсь на месте, не полагаясь на донесения оперативных работников!
Он вытащил изо рта трубку и, взмахнув ею, как лектор указкой, широким жестом обвёл прихожую, увешанную африканскими редкостями: