Драко с неподдельным недоумением посмотрел на Джессику.
— О чем ты?
— О том, как ты трахал Поттера глазами все эти сорок минут, — девушка, явно издеваясь над Малфоеем, приподняла свою бровь. Тот вмиг покраснел (Драко бы вставил ремарку, что это произошло из-за ярости): это он должен был отпускать шутки про ее отношения с Блейзом и наслаждаться их смущенными физиономиями, а не наоборот. Тем более, у Малфоя не было никаких отношений с Гарри.
— Тебе показалось, — он отошел к своему котлу и зажег огонь взмахом палочки. Требовалось сварить одно небольшое зелье, о котором его попросил Эрик после собрания (перед тем, как Джессика утащила Драко в кабинет).
— Просто молись, чтобы это заметила только я, — хмыкнула она. Но это было в высшей степени несправедливо по отношению к Малфою: мысли о том, чтобы остаться с Гарри наедине и исследовать каждый сантиметр его тела своими губами, не возникала на протяжении всего собрания. В основном, он размышлял, как того следует причесать, подстричь и поцеловать. — Как прошел вчерашний вечер?
Драко оторвался от своего котла, успев машинально закинуть туда горсть ромашек и несколько корок апельсина, и туманно взглянул на девушку:
— Ничего интересного, — соврал он. — А как прошло ваше свидание? — и Малфой успешно увел Джессику совершенно в другое русло. Та охотно начала лепетать, как учтив Блейз и прочую чепуху.
В кафетерий Драко пришел раньше всех. Закончив с зельем и отдав бутыль Эрику, он сразу же поспешил сюда только по одной причине: по Министерству прошел слух, что теперь в понедельник на обед будут подавать тыквенный пудинг. Малфой очень его любил еще со времен Хогвартса — и совсем не хотел, чтобы ему ничего не досталось. Поэтому Драко в числе первых зашел в кафетерий, купил себе две порции пудинга — слухи оказались правдивыми, чему он был очень рад — и устроился за столиком около большого окна. Солнце светило ярко и заставляло Малфоя щуриться: однако глупая улыбка никак не сползала с его лица. Драко знал, кого в этом винить.
Драко не был слепым (возможно, слегка излишне самонадеянным). И он определенно заметил, как вчера Гарри долго на него смотрел, не отводя взгляд, когда Драко готовил ему зелье. Он слышал, как ласково Поттер сделал комплимент его внешнему виду, прижимая к себе. Помнил, как Гарри шептал ему на ухо — правда у Драко совершенно вылетело из головы, что именно, — будучи чертовски пьяным. Под алкоголем Поттер менялся: становился ближе, раскованнее, свободнее. И, кроме того, безумно желаннее.
Малфой попытался вспомнить отношения Гарри и его друзей, и с определенным недовольством обнаружил, что те получали похожие взгляды, такие же теплые объятия, частые прикосновения и неприличные шутки. Драко разрывался на две части: одна упорно доказывала, что Гарри определенно поступает двойственно, вкладывая в свои действия и слова игривый подтекст; однако вторая сторона Малфоя звучала куда убедительнее, отрицая его фантазии, опираясь на вполне себе разумные факты и — что не мало важно — бэкграунд их сложных отношений.
— Тыквенный пудинг? А со мной поделишься? — Гарри застал Малфоя как раз тогда, когда тот начал себя накручивать. Драко прищурился, глядя на Поттера в солнечных лучах: такой до невозможности безмятежный и трогательный — аж тошно. Малфой повернулся к стойке с пудингами и с удивлением обнаружил, что все пиалы уже разобрали: хорошо, что он пришел пораньше.
— Десять галлеонов, — невозмутимо протянул Драко. Поттер усмехнулся и почему-то сел на свободный стул за его столом, хотя Малфой его не приглашал. Наверное, они уже дошли до той стадии дружбы, когда банальные законы вежливости игнорируются — Драко даже не понял, чем был так раздражен.
— Если в следующий раз выпивка будет за мой счёт, — протянул Гарри, копируя манеру Малфоя и опуская взгляд на тыквенный пудинг на его подносе, — можем договориться, что сегодня он будет моим?
Драко фыркнул, пододвигая свой поднос поближе к себе, тем самым отодвигая его подальше от Поттера.
— Мы уже пару раз пили с тобой вместе, а ты так и не понял, что я не люблю алкоголь. Меня, знаешь ли, нужно подкупать другими вещами.
— Да? — Гарри перевел хищный взгляд на Драко, медленно смачивая своим языком нижнюю губу. — Например, какими?
Если это не флирт, то Малфой не бывший Пожиратель смерти. То, как смотрел на него Поттер и то, как он это произнес, не поддавалось ни одной логической теории. Хотя одна мысль все же возникла: Драко был слишком впечатлительным и влюбленным, чтобы размышлять рационально. Кроме того, поведение Гарри пугало его до ужаса: если тот и правда с ним заигрывает — разве у них может быть какое-то общее будущее?
Малфой, не желая терять своей невозмутимости, повел плечами.
— Не знаю. Например, какими-нибудь редкими артефактами.
Гарри рассмеялся, и Драко пришлось приложить не мало усилий, чтобы не улыбнуться ему в ответ и остаться со своей высокомерной маской. Пусть она почему-то и не производила никакого эффекта на Поттера.
— То есть ты хочешь драгоценный артефакт взамен на обычный пудинг?
— Ну почему же «обычный»? — Драко снова фыркнул, наклонился к пиале и показательно расплылся в улыбке, словно вдыхая аромат. — Он тыквенный и, наверняка, очень вкусный.
— Дорого же ты мне так обойдешься, Малфой, — весело ответил Гарри.
Драко не успел решить, комплимент это или оскорбление, как перед ними возникла Бэлла.
— Вы не против? Уже все занято, — она поставила поднос на стол. Драко огляделся, замечая, что свободных мест в кафетерии было еще предостаточно. По крайней мере для того, чтобы присесть третьей к кому-нибудь, кроме них.
Бэлла действительно была дурой — Малфой в этом уверен. Он терпеть не мог таких людей всем своим сердцем: она не понимала слова «нет», лезла со своими расспросами, пытаясь к тому же его охмурить, и слыла жуткой сплетницей (и если Джессике это только добавляло очков, потому что та прекрасно знала, когда и что стоит сказать, а когда следует промолчать, то Бэлла — совершенно другой случай). Драко беспомощно посмотрел на Поттера, который, на его удивление, тоже выглядел крайне недовольным. Малфой даже засомневался, что буквально пару секунд назад видел на этом лице заискивающую улыбку.
— Бэлла, прости, — твердо сказал он, — но у нас личный разговор.
Судя по тому, что Гарри знал имя девушки, видимо, он действительно сталкивался с ней раньше. Возможно, это случилось по работе — Драко так и не запомнил, чем она занималась; а возможно, Поттеру тоже пришлось от нее отбиваться. На самом деле догадки Малфоя о том, что Бэлла пыталась подмазаться ко всем сотрудникам Министерства, находили все больше подтверждений (Джессика ему рассказала, как однажды Бэлла подловила бедного Сэма из Отдела Тайн в каминном зале после рабочего дня и подсела ему на уши на несколько часов).
— О, — девушка немного растерялась от резкого тона Поттера. Малфой бы и сам растерялся. — Драко?
Он взглянул на Бэллу, отчаянно искавшей в нем поддержку. Будто сесть за стол с ними для нее — равноценно возможности дышать. Бэлла была дурой и приставалой, но совершенно не заслуживала грубого отношения. Почему-то Драко стало ее жаль – может, именно поэтому он позволял весь год крутиться девушке вокруг себя, не в силах сделать ей по-настоящему больно, как бы та его не раздражала. После войны Драко стал слишком мягкотелым. К тому же у неё были потрясающе зеленые глаза, так напоминающие ему одного человека. И сейчас они смотрели на Драко с безграничной надеждой.
— Бэлла, — голос Гарри прозвучал куда мягче. — Мы обсуждаем важный вопрос по работе.