Цивилитная воля предполагает синергию двух воль: человеческой и Божественной. В земном плане её носителями и исполнителями являются пассионарные и харизматические личности. Воля, в отличие от информационной составляющей, является «энергетической субстанцией». Итак, две составляющие духовного начала ведут и формируют цивилиты: консервативная, сохраняющая (память, священные тексты, традиции) – и дерзающая, активно устремлённая к исполнению Божьего замысла (воля, порыв, творчество).
Здесь мы расходимся с модным тезисом Тойнби о механизме «вызова – ответа». Этот его механизм напоминает что-то примитивно-рефлекторное, подобное безусловному рефлексу у лягушки, нечто автоматическое, от робота. Нет! Цивилита, как и человек, – не лягушка: она опережает «вызовы» своей мыслью и действием, она активно устремляется навстречу «вызовам», не ждёт их! Этот взгляд в гносеологии открыл и утвердил ещё Кант. Дееспособная цивилита переворачивает схему Тойнби и вместо «вызова – ответа» ставит «ответ» прежде «вызова», или даже так: «ответ – вызов – ответ»! Упреждение «вызова»! Разве не так бывало неоднократно в русской истории? Ермак не ждал «вызова», присоединяя Сибирь, ибо надо было реализовать замысел Божий с загадом на будущее. Пётр Великий тоже не больно-то ждал «вызова», когда бил шведов и строил Санкт-Петербург у них под носом ещё до Полтавской битвы. Русскую цивилиту, как и всякую другую, ведёт небесная иерархия, которая смотрит дальше и глубже!
В скобках заметим: если на схему Тойнби посмотреть философски, то она, принятая как что-то целостное, не различает, что впереди, а что позади. Тогда «вызов» и «ответ» могут много раз меняться местами. Но довольно об этом.
Вообще-то, следует заметить, что степень зрелости цивилиты находится в прямом соотношении от степени её независимости от стихий природы. Ещё более возвысившаяся цивилита стремится к освобождению от законов исторической необходимости. Но это уж почти запредельное, возможное в отдалённом будущем. При всём при этом она закономерно всё больше становится зависимой от всечеловеческой совестливой ответственности за жизнь перед Богом; зависимой от всепланетной мысли, направленной на заботу о биосфере и ноосфере.
Зарвавшаяся цивилита
Пора особо сказать о великой и самоуверенной, о чарующей и лукавой, о восхваляемой и порицаемой Западноевропейской цивилите. Меня, как и Фергюсона, прежде всего интересует история её возвышения и возможное недалёкое скатывание долу. Мой вопрос нелицеприятен: как человечество сможет выживать и развиваться в мире, искривлённом западным гегемонизмом? Как преодолеть сию лукавую опеку над миром?
С другой стороны, очевидно, что необходимо ладить с этой великой цивилитой; более того – ценить и помогать ей в критические моменты. Кстати, что касается России, то ей приходилось делать это неоднократно. Достаточно лишь вспомнить наполеоновские войны или войну с Гитлером… Вот и выходит, что не Россия в долгу перед Европой, а Европа – перед Россией.
Более того, истина требует признать, что Россия для Европы – совершенно особый сосед, онтологически, судьбоносно значимый для неё. Так как Россия явилась именно тем фактором, который и дал возможность Европе реализовать себя, пройти тот путь развития, который сделал её ведущей, «центральной» цивилитой. Под крылом боголюбивой и соперничающей России, соперничающей, но не претендующей на мировое господство, под этим крылом Европа крепла и расцветала. Это исторически так. Смею утверждать, что без России, без этого промыслительного «фактора» Европа не была бы той Европой, какой её знает мир. Причём именно с лучшей стороны.
Соответственно, Россия тоже много не только плохого, но и хорошего получила от Европы. Технологии здесь не самое важное, гораздо важнее научный, культурный, философский потенциал, влиявший на нас. Достаточно вспомнить имена Данте и Гёте, Канта и Гегеля, Бетховена и Шекспира, Фарадея и Бора, которые нам так же близки, как и самим европейцам. Мы и благодарны Европе за это. Для Европы тоже не пустой звук наши Достоевский и Толстой, Тютчев и Тургенев, Чехов и Шолохов, Менделеев и Вернадский… Сталинградская площадь в Париже тоже кое о чём говорит.