Возвращаясь к Чезаре Ломброзо и его второй книге «Гениальность и помешательство», надо отметить, что он делает вывод, что норма — это патология, а патология — это норма.
То есть нормальным, по Ломброзо, является индивидуальность (словами Л. Н. Гумилёва это теория пассионарности, пассионарность от лат слова «Passia» — влечение), а именно определенная особенность поведения, то, что делает человека индивидуальностью, делает человека собой, отличным от всей массы других, способность иметь свою, отдельную от иных точку зрения.
А патология — это нечто усредненное, когда большинство людей похожи друг на друга в личностном развитии и ничем не отличаются друг от друга.
Поэтому Ломброзо относит к гениальным, но с признаками ненормальности почти всех великих людей: Ньютона, Руссо, Шопенгауера, Данте и т. д.
Ломброзо был первым профайлером, современным доктором Лайтманом (Полом Экманом)*.
Профайлер — это специалист по определению лжи, задача которого распознать ложь в коммуникации и поведении человека при помощи анализа невербального поведения — мимики, жестов, поз, интонационной структуры речи, по особенностям дыхания, а также по эмоциональным, вербальным и речевым особенностям в поведении*.
Таким образом, Ломброзо первым стал распознавать профиль человека, за которым и надо наблюдать, стал диагностировать ложь, лживое поведение. Мог распознавать ложь по внешним признакам человека.
Он изобрел первый аналог детектора лжи и еще в 1895 году стал использовать при допросе преступников разработанный им плетизмограф — прибор фиксации кровяного давления.
Впоследствии, только в 1921 году, Джоном Ларсеном из Калифорнии был создан первый прибор полиграфа. История его применения заслуживает внимания, так, в 1945 году, в ходе формирования аппарата управления оккупационной зоны Берлина, американцы провели массовые проверки на полиграфе всех претендентов на административные должности. Результаты впечатляли. Многие из примерных граждан и борцов с гитлеризмом оказались бывшими нацистами.
Что касается использования детектора лжи в других странах, то, к примеру, в России вплоть до начала 1990х годов полиграфы широко не использовались, ибо сама методика трактовалась как «варварство, мракобесие и недопустимый психологический нажим на личность, искажающий реальные факты»18.
Антропология права впервые стала преподаваться в университетах Запада лишь в начале 1990-х гг. Тогда же был написан и первый учебник французским юристом Норбером Руланом (1988), почитаемым сегодня в качестве живого классика. (Он же, комментируя Крымский референдум, высказался о проблеме
и конфликте между правом народа на самоопределение и правом государства в виде гарантий территориальной целостности. Но сейчас конечно же не об этом.)
Норбер Рулан соединил право с антропологией и показал, что право не тождественно государственным законам (законодательство выступает одной из форм выражения права). Он показал, что право варьируется от культуры к культуре и в каждой эпохе проявляется через традиции.
Что такое традиция? Это некая система знаний, которая в переводе с латыни означает передачу или предание «Traditio» (при этом традиция должна жить поколениями, только тогда она станет традицией).
Каждому обществу свойственна своя традиция; изучая ее (здесь как раз и потребуются науки этнография и этоногенез), исследуя процессы юридизации, свойственные обществу, антропология права стремится выявить их внутреннюю логику.
Эта наука изучает весь комплекс правовых явлений (способы регулирования поведения, защиты порядка, разрешения конфликтов...), которые складываются на различных этапах развития человека и общества (первобытных, традиционных, современных), у разных этносов (народов и наций), в разные эпохи и в разных регионах мира. То есть исследует всё правовое многообразие и богатство человечества в его становлении и развитии.
Для того чтобы увидеть и смоделировать традицию, обычаи, которые входят в «обычную правовую систему», исследователи используют огромный кластер этнографических материалов по различным традиционным культурам прошлого и настоящего, а также анализируют труды по исторической психологии, для объяснения эффективности «обычно-правовых норм» (неписаных законов) в качестве регуляторов поведения.