355 Определение царя в качестве пневмы несет в себе гораздо больше смысла, чем его толкование, как золота. В Lexicon Руланда Rex определяется следующим образом: "Rex — Царь, Душа, Духовная Вода, которая увлажняет Женщину и возвращена в Источник, из которого она вытекла. Дух есть Вода"[1277]. Здесь Rex по-прежнему является божественной душой, влажным Осирисом[1278], дающая жизнь, оплодотворяющая пневма, а не исключительно физическое золото. Мистика царя еще более ясно прослеживается у Кунрата: "Когда, наконец" — говорит он, — "придание пепельного цвета, отбелка и придание желтого цвета будут закончены, тогда ты увидишь как Философский Камень, наш Царь и Повелитель Повелителей, сойдет с ложа и трона своей стеклянной гробницы[1279] на сцену этого мира, в своем величественном теле, обновленный и более чем совершенный, сверкающий, подобно карбункулу, и восклицающий: Смотри, я обновил все вещи"[1280]. В своей истории о том, как был сделан lapis, Кунрат описывает волшебное рождение царя. Руах Элохим (дух Божий) проникает в нижнюю часть и центр (meditullium) девственной massa confusa, и разбрасывает искры и лучи своей плодовитости. "Так форма штампует сама себя (forma informavit) и чистейшая душа убыстряет и оплодотворяет хаос, который был пуст и бес-форменен". То была "mysterium typicum" ("символическая" тайна), воспроизводство "Сохраняющего и Спасающего Микрокосм и Макрокосм. Слово стало плотью... и Бог открыл себя в плоти, дух Божий появился в теле. Это — сын Макрокосма... то — сын Бога, Бого-человек... один — в утробе Макрокосма, другой — в утробе Микрокосма", и в обоих случаях утроба была девственной. "В Книге или Зеркале Природы, Камень Мудрецов, Сохраняющий Макрокосм, является символом распятого Иисуса Христа, Спасителя всей расы людей, то есть Микрокосма"[1281]. "Сын Макрокосма", зачатый божественной пневмой (ка-мутеф египтян), "одного типа и единосущен с Зачинающим". Его душа есть искра мировой души. "Наш камень — тройной и единый, то есть триединый, а именно — земной, небесный и божественный". Это напоминает нам египетскую цепочку: фараон, ка, Бог. Триединый камень состоит из "трех разных и отличных друг от друга субстанций: Соль-Руть-Сера".[1282]
3. ТРАНСФОРМАЦИЯ ЦАРЯ
356 Как показывает египетский мистицизм царской власти, царь, как и любой архетип, — это не просто статичный образ; он обозначает динамический процесс, в результате которого человеческий носитель тайны вводится в таинственную драму воплощения Бога. Это происходило в момент рождения фараона, во время его возведения на престол[1283], во время праздника Хеб-Сед, во время его правления и в момент его смерти. Тексты и картины на стенах имеющейся в храме "родильной палаты" говорят в форме мистического брака Царицы-Матери и Бога-Отца о божественном порождении фараона. Цель праздника Хеб-Сед состояла в том, чтобы связать ка фараона с возделыванием почвы и, возможно, в том, чтобы сохранить или укрепить его силу[1284]. Тождественность его ка Богу-отцу окончательно подтверждалась во время его смерти и провозглашалась на вечные времена. Переход царя из несовершенного состояния в совершенную, цельную и не подверженную разложению сущность сходным образом отражен и в алхимии. Она описывает как его возрождение в форме божественного брака, так и его переход из несовершенного первоначального состояния в совершенную форму в результате нового рождения. Ниже я приведу несколько примеров этой трансформации.
357 Среди древних средневековых трактатов имеется так называемая "Allegoria Merlini"[1285]. Что касается имени Мерлин, то я вынужден оставить открытым вопрос о том, имеется ли здесь в виду волшебник Мерлин[1286], или это имя является искаженным Меркулин[1287]. В аллегории рассказывается о некоем царе, который готовился к битве. Когда он собирался взобраться на лошадь, он захотел выпить воды. Слуга спросил его, какую воду он хочет, и царь ответил: "Я требую воды, которая ближе всего моему сердцу и которая любит меня превыше всего остального". Когда слуга принес воды, царь выпил ее так много, что "его члены переполнились, вены надулись, а сам он потерял цвет". Воины торопили его взобраться на лошадь, но он сказал, что не может: "Я отяжелел, голова моя болит и у меня такое чувство, будто я разваливаясь на части". Он потребовал, чтобы его поместили в жарко натопленную комнату, чтобы он смог выгнать из себя воду с потом. Но когда, по прошествии некоторого времени, слуги открыли дверь комнаты, он лежал там словно мертвый. Они вызвали египетских и александрийских врачей, которые тут же обвинили друг друга в некомпетентности. Наконец, александрийские врачи уступили врачам египетским, которые рассекли царя на мелкие кусочки, истолкли их в порошок, смешали порошок с "увлажняющими" лекарствами и снова поместили царя в жарко натопленную комнату. По прошествии некоторого времени они извлекли его оттуда снова полуживого. Когда присутствующие увидели это, они принялись причитать, восклицая: "Увы, царь умер". Врачи успокоили их, говоря, что он всего лишь спит. Потом они омывали царя сладкой водой до тех пор, пока из него не вышли все лекарства, и смешали его с новыми субстанциями. Затем они снова поместили его в жарко натопленную комнату. Когда они снова извлекли его, на этот раз он был действительно мертв. Но врачи сказали: "Мы убили его для того, чтобы после своего воскресения в судный день, он мог прийти в этот мир более хорошим и более сильным человеком". Однако родственники царя посчитали их обманщиками, забрали у них лекарства и выгнали их из царства. Теперь они хотели похоронить умершего, но александрийские врачи, которые узнали о происшедшем, отсоветовали им делать это и сказали, что оживят царя. Хотя родственники и отнеслись к этому предложению с большим недоверием, они дали врачам возможность сделать попытку. Александрийские врачи взяли тело, снова истолкли его в порошок, промыли, чтобы в нем не осталось предыдущих лекарств, и высушили. Александрийские врачи взяли одну часть аммиачной соли и две части александрийской селитры, смешали их с превращенным в порошок трупом, с помощью небольшого количества льняного масла превратили его в пасту и поместили его в плавильный тигель, в днище которого были просверлены отверстия; под ним они поставили чистый тигель и продержали тело в тигле в течение часа. Затем они разожгли под ним пламя, тело растаяло и жидкость сбежала в нижний сосуд. Тут царь восстал из мертвых и воскликнул громким голосом: "Где мои враги! Я убью их всех, если они не покорятся мне!" Все цари и князья других стран почитали и боялись его. "И когда они хотели увидеть какое-нибудь из его чудес, они клали унцию хорошо очищенной ртути в плавильный тигель, посыпали ее мелкими, как борные зерна, кусочками ногтей, волос или крови, разжигали огонь, потом давали ртути остынуть и, насколько мне известно, находили камень".
1278
Сравни с любопытным отрывком из
1283
Colin Campbell,
1284
Ibid., pp. 83ff.: "Годовщина восхождения на престол отмечалась во время праздника Сед, когда царю воздавали почести, как земному Осирису". "Царь не "танцует" и не шагает в присутствии своего "я" Осириса, словно поклоняясь ему... нет, шаг — ото движение в церемонии, подготовка к занятию им трона, которое означает его полную Оси-рификацию последнее действо праздника Сед"(р. 94). Бристед
1286
Имя Артус, которое иногда встречается в трактатах, и которое читатель может связать с именем героя легенды о Граале, является искаженным именем Гор. Возможно, что источником "Allegoria Merlini" является "Prophctia Merlini", хорошо известный в Средние Века трактат. Сравни с Geoffrey of Monmouth,