373 Строфы 8 и 9.
"Дом-сфера" — это vas rotundum, округлость которого представляет космос и, в то же самое время, мировую душу, которая по Платону образует внешнюю оболочку физической вселенной. Тайное содержимое герметического сосуда — это первоначальный хаос, из которого был создан мир. Царю, как первому человеку и как filius Macrocosmi, предназначено быть "округлым", то есть целостным, но достигнуть этой цели он не может по причине изначального недостатка.
374 Строфа 10.
Эта строфа подтверждает плохое состояние царя, который, помимо своего врожденного недостатка, или по его причине, страдает от старческого бессилия. Это было смелым нарушением канона — отождествить царя с "Ветхими Днями" из Книги пророка Даниила 7:9: "Видел я, наконец, что поставлены были престолы, и воссел Ветхий днями: одеяние на Нем было бело, как снег, и волосы главы Его — как чистая волна; престол Его — как пламя огня, колеса Его — пылающий огонь". Нет никакого сомнения в том, что Рипли-алхимик в своих размышлениях поднялся над Рипли-церковником и пришел к мысли, которая в Средние Века не могла не считаться богохульной: к отождествлению трансформирующий субстанции с Богом. Если к этой аллегории или символу подойти с позиций нашего образа мышления, то они покажутся верхом абсурда и непостижимости. Такое блюдо было трудно проглотить даже в Средние Века[1335]. Но там, где эти мысли находили признание, например, в философской алхимии, не нужно было объяснять поэтический или, по крайней мере, очень эмоциональный язык некоторых трактатов. В данном случае мы имеем дело, по сути, с новым религиозным утверждением: Бог не только находится в незапятнанном теле Христа и не только постоянно присутствует в освященной гостии, но — новая и знаменательная мысль — он также скрыт в "низменной", "презренной", обычнейшей субстанции, он находится даже в "грязи этого мира"[1336]. Его можно найти только посредством искусства, более того, он является истинной целью этого искусства и способен к прогрессирующей трансформации — "Deo adjuvante". Разумеется, эта странная теологема ни в коей мере не означала, что для алхимиков Бог был ничем иным, как субстанцией, которую можно получить в результате химической трансформации. Это заблуждение они оставили некоторым нашим современникам, которые заменили Бога материей или энергией. Алхимики, поскольку они все же оставались язычниками, придерживались более мистической концепции Бога, истоки которой находятся в поздней античности, и которая, как в случае с Зосимой, могла бы быть определена, как гностическая; или, поскольку они были христианами, их христианство содержало значительную примесь языческих магических идей о демонах, божественных силах и anima mundi, присущей физической природе или заточенной в ней. Anima mundi воспринималась, как та часть бога, которая образует квинтэссенцию и настоящую субстанцию Физис, и которая для Бога была тем, чем — по меткому выражению Исидора[1337] — "расцветшая душа", (προσφυης ψυχη, повзрослевшая душа) была для божественной души человека. Эта расцветшая душа была второй душой, которая сквозь царства минералов, растений и животных дорастала до человека, пронизывая всю природу. Природные формы были присоединены к ней, как придатки (προσαρτηματα). Эта странная идея Исидора настолько совпадает с феноменологией коллективного бессознательного, что есть основание назвать ее проекцией этого эмпирически доказуемого факта в форму метафизической овеществленной идеи.
1333
Massa mei corporis semper est mansura
Valda delectabilis atque satis dura,
Hancque, aim examinat ignis creatura,
Nulla mei ponderis abest caritura.
Mcque mater genuit sphaericae figurae
Domi, quod rotunditas esset mihi curae.
Foremque prae ceteris speciei purae,
Et assistens regibus dignitatis jura".
1334
Modo tamen anxia illud scio verum
Nisi fruar protinus ope specierum,
Generate nequeo, quia tempus serum
Est et ego stupeo antiquus dierum.
1335
Сравни с извинениями издателя во Введении к