— Я — хороший человек, — шептал Пьер, вытянув руку со стиснутой визиткой в окно. — Я — хороший человек.
Он силился разжать пальцы. И не мог.
Сладкий мед для кукушонка (Тёма Крапивников)
Летающая тарелка металась по околоземной орбите, как подраненная птица. Люди хозяйски ощупывали ее радарами, гоняли патрулями истребителей, но гостья — вжух! — раз за разом меняла курс и изящно уходила от первого контакта. Долго кружила над Тихим океаном, проскользнула над заснеженной Сибирью, уверенно нацелилась на большое скопление тепла, света и жизни, начала снижаться, выпустила изящные то ли посадочные ноги, то ли излучатели лучей смерти.
Тут-то над Москвой и зажегся красочный фейерверк из десятка воздушных ядерных взрывов в полмегатонны каждый. Развернутая то ли при позднем Союзе, то ли при раннем Путине система А-135, противоракетная оборона столицы, должна была на лету сбивать американские боеголовки — как дробью уток в сезон охоты! — а вышло так, что надежно отпугнула визитеров из далекого космоса. Те ускорились и с перепугу рванули аж в другое полушарие, нашли себе местечко помягче в Центральном парке и осторожно приземлились.
Говорят, что при первом контакте были и пострадавшие. Безумные мамашки кочевали с Fox News на CNN, заламывали руки и рассказывали байки о колясочках с младенцами, которых коварно похитили злобные пришельцы. Перестали, когда поняли: ведущие — что сладкоголосые демократы, что грубоватые республиканцы — затыкают им рот и высмеивают мерзкий земной шовинизм. В конце концов, как можно обвинять пришельцев в преступлениях, если они, напротив, доверились землянам так, как никто другой в истории контактов цивилизаций?
Когда тарелка приземлилась, к ней первым делом рванул Майкл Гандаму, бесстрашный государственный секретарь США. Со свитой из самых крепких морских пехотинцев, конечно же. Но вот незадача: пришельцы постояли на лужайке от силы минут десять, а потом тарелка вновь замигала огоньками, величаво поднялась в небо и умчалась куда-то в сторону созвездия Лебедя. После себя она оставила только колыбельку из инопланетного сплава, в которой дергал ручками и истошно плакал зеленокожий и сероглазый младенец.
К счастью, молоко самки человека подошло. В этом смысле пришельцам дико повезло с точкой первого контакта. В нетолерантной России никто бы не решился совать сиську живой женщины в рот существа с другой планеты. В США все вышло просто: морпех, качая младенчика на руках, удачно вспомнил о сестре-роженице, госсекретарь кинул идею президенту в личку твиттера, тот мгновенно одобрил решение, а конгресс уже был просто поставлен перед фактом. О том, что земной белок может быть смертельно опасен для существа с другой планеты, никто и не подумал. Просто повезло.
Когда ребенок окреп и начал ползать, президент США впервые принес его на заседание Генеральной Ассамблеи ООН и гордо показал делегатам.
— Мы решили назвать его… — тут он закашлялся и исподтишка глянул на экран мессенджера, — решили назвать его Момотаро. Будем воспитывать как сына нашей великой нации!
— Но это же достояние всей Земли! — ожидаемо возмутились французы. — Мы тоже хотим привить гостю из далекого космоса немножко нашей уникальной культуры.
— Спасибо за то, что помните нашу национальную легенду, — внезапно похвалили японцы. — Если понадобятся игрушки для младенчика, то обращайтесь!
— И, кстати, что там с люлькой из инопланетного сплава? — мрачно спросили китайцы. — Мы бы с удовольствием взглянули.
Только делегат из России молчал. В кулуарах шушукались, что над Москвой до сих пор кружит радиоактивный пепел и — что самое смешное — русские изгадили себе столицу абсолютно зря.
— Майкл, а почему Момотаро? — спросил потом президент США у госсекретаря. — В чем смысл?
— Это намек на то, что он вырастет, уничтожит всех тоталитарных монстров и принесет нам их сокровища, — объяснил Майкл. — Ну, мне такие сказки бабушка по материнской линии рассказывала.
Президент США улыбнулся, показал большой палец и начал строчить очередной твит.
Следующие двадцать лет прошли скучно.
Президент, обожающий соцсети, тихо и мирно умер в собственной постели. Зато Майкл Гандаму выиграл выборы четыре раза подряд и готовился к пятому — конституционные ограничения ему, как и в свое время Рузвельту, охотно сняли. Кто же захочет отправить в отставку человека, который сделал Америку полноправным партнером межзвездной цивилизации?