Утром Мьюз проснулась из-за того, что яркое утреннее солнце било в узкие стрельчатые окна башни. Вскоре прибыло несколько Стеклянных Птиц с подносом, на котором находился завтрак, как две капли воды похожий на вчерашний ужин. Так как острого чувства голода не было, Мьюз сочла за лучшее от него отказаться. Она поинтересовалась, скоро ли будет суд, но птицы сообщили, что это решает Главная Птица, которая пока ещё спит. Птицы удалились, а Мьюз, чтобы скоротать время, принялась решать в уме математические и логические задачки. Часа через два надзирательницы вернулись, чтобы препроводить её на суд, к которому, как они сказали, всё было готово. Пленница, в сопровождении Стеклянных Птиц, спустилась по прозрачной лестнице и предстала перед Главной Птицей, восседающей на троне в ожидании подсудимой.
- Приступим, - сказала она. - Для начала ты должна поклясться говорить только абсолютную правду.
- Но я не знаю абсолютной правды, - возразила Мьюз. - Я могу поклясться говорить только то, что кажется правдой мне.
- Опять пытаешься казаться умнее, чем ты есть? - сказала Главная Птица с таким видом, будто только что съела что-то очень кислое. - В общем, клянись говорить правду и всё.
- Клянусь, - сказала подсудимая.
- Уже лучше, - скептически заметила Птица. - Итак, зачем ты прибыла в наш город?
Мьюз вздохнула, но делать было нечего - ведь она только что поклялась говорить только правду:
- Я приехала посмотреть на то, как вы все здесь живёте. Это сделано по просьбе Линн.
После этих слов в зале поднялся страшный гвалт. Можно было различить лишь отдельные фразы: "Неслыханно!", "Наглая ложь!", "Да она над нами издевается!" и далее в том же духе. Когда шум немного стих, опять заговорила Главная Птица:
- Во-первых, это - ложь. Никто не может видеть Королеву, а тем более общаться с ней, до тех пор, пока она не прибудет в наш благословенный город, чтобы править им во веки веков. Во-вторых, употреблять имя Королевы всуе - тяжкое преступление. Как видишь, Муза, обвинений более чем достаточно. Сейчас я посовещаюсь сама с собой и вынесу справедливый приговор.
"Посмотрим, что у них считается справедливым приговором", - подумала Мьюз, испытывая большие сомнения по поводу справедливости Главной Птицы. Тем временем та закрыла глаза и как будто уснула, что подтверждалось довольно громким хрустальным похрапыванием. Прошло несколько минут и, внезапно открыв глаза, она заговорила:
- Так называемая Муза, признаётся виновной в преднамеренной лжи и оскорбительном поведении. Настоящим судом она приговаривается к немедленному принудительному заклёвыванию.
"А что бывает ещё добровольное заклёвывание?", - удивилась Мьюз, а вслух громко заявила:
- Ну уж нет! - и достала из рюкзака сапёрную лопатку, на всякий случай прихваченную ею с пожарного щита в метро. - Сейчас я просто отобью тебе клюв! - сказала она Главной Птице, берясь за лопатку обеими руками.
- Это запрещено! Так нельзя! - испуганно возразила птица.
- Ещё как можно! - заверила её Мьюз.
- Ладно, ладно! Я отменяю приговор в связи с произошедшей судебной ошибкой. Все обвинения сняты. Ты свободна! - стараясь сохранить достоинство, но всё же слишком суетливо, заявила Главная Птица.
- Ну, тогда я пошла, - сказала Мьюз, пряча лопатку в рюкзак. - Но, если что, я знаю где вас найти, милые птички.
Она повернулась к ним спиной и, ни разу не обернувшись, вышла за дверь. И, остановившись на крыльце, глубоко вдохнула сладкий воздух свободы.
4 ГЛАВА
Стояло прекрасное летнее утро. Мьюз решила отправиться в центр города. Ей хотелось найти столовую или кафе, чтобы там позавтракать. "Правда, у меня нет денег, но я что-нибудь придумаю", - рассудила она. Город проснулся и по дороге ей встретился дворник, подметавший улицу, газонокосильщик, подстригающий лужайку и спешащий куда-то почтальон. Вскоре Мьюз уже была на центральной площади города, той самой на которой располагалась ратуша. Двери одного из кафе были призывно распахнуты, а воздух наполнен ароматом свежесваренного кофе и свежевыпеченных булочек. Она шагнула в приятный полумрак и увидела, что внутри находятся всего два человека - один, пожилой и усатый - за стойкой, и второй, длинноволосый парень - в дальнем тёмном углу. Подойдя к нему, Мьюз вопросительно взглянула на свободный стул, незнакомец кивнул и она, сняв и повесив на спинку рюкзак, села.
- Меня зовут Мьюз, - сказала Мьюз, приветливо улыбаясь, - а тебя?
- Кен, - представился парень. Не очень хорошо видимый в темноте, расстёгнутой рубахой и светлыми волнистыми волосами он напоминал молодого Роберта Планта.
- Я хочу есть, - шёпотом, словно открывая страшную тайну, сообщила девушка, - ты не знаешь, тут можно поесть в долг? Я могла бы, например, вымыть пол.
Парень усмехнулся:
- На самом деле всё проще. Наш городок устроен таким образом, что если кому-то нужны деньги, они просто материализуются в карманах. Проверь-ка свои.
Мьюз сунула руку в карман и неожиданно вытащила оттуда мятую купюру. На ней была изображена дама в короне и с сигаретой.
- Ты, наверное, фокусник? - спросила она, удивлённо переводя взгляд с купюры на Кена.
- Да, нет же. Говорю ведь - здесь у всех так. Пройдёт немного времени и это перестанет тебя поражать.
- Тогда побегу и куплю еды. Тебе что-нибудь взять?
- Нет, спасибо, я не голоден.
- Ладно.
Мьюз побежала к стойке и вскоре вернулась с кофе, булочками и омлетом. Глядя, как она ест, Кен лениво спросил:
- Ты, вообще, по жизни чем занимаешься?
- Ну, я вроде как путешественница, - сказала Мьюз, не переставая наслаждаться едой, которая была действительно вкусной, в отличие от подорожникового чая и перепончатых пончиков.
- Здорово! Я ведь тоже путешественник, - обрадовался Кен.
- Круто! Это, наверное, очень интересно. А где ты был в последний раз?
- Вообще-то, я не совсем такой путешественник, - сказал Кен, загадочно ухмыляясь.
- А какой? - она ничего не понимала.
- Психоделический. Я совершаю особые внутренние путешествия - трипы - изменяя собственное сознание. А помогают мне в этом специальные вещества - психоделики.
- Да, я что-то такое слышала, - сказала Мьюз, - но как-то до сих пор не сталкивалась с... психоделическими путешественниками.
Теперь, когда они коснулись близкой Кену темы, он приободрился, в глазах появился блеск:
- А что, может прошвырнёмся? Тут неподалёку квартирка, там все наши собираются. Как ты на это смотришь?
Мьюз как раз закончила есть и вытирала губы салфеткой. Затем она встала, накинула рюкзак на плечо и сказала:
- Хорошо, пошли.
Шли они, действительно, совсем недолго. Когда узкая захламленная лестница, одного из полуразрушенных и полупустых домов, привела их наверх, Кен постучал в заляпанную белилами деревянную дверь и застыл в ожидании. Ждать пришлось достаточно долго, наконец откуда-то из глубины жилища послышались шаги и дверь распахнулась. На пороге стоял высокий худощавый парень. У него были всклокоченные волосы и покрасневшие глаза.